— В своих целях! — В голосе Мелии зазвучала ярость. — Ты хочешь сказать — убить богов!
Сарет мрачно посмотрел на Мелию:
— Нет, о великая, это не так. Скирати не используют демона для убийства богов. Наоборот, их смерти нужны, чтобы успокоить чудовище — попытка насытить его, чтобы они могли беспрепятственно пройти мимо него.
— Так, значит, — вскричал Фолкен, — скирати приносят богов в жертву демону, чтобы просто пройти мимо него?
Мелию буквально трясло от негодования:
— Это… Это отвратительно.
Сердце Тревиса наполнилось гневом. Что-то было не так — не только существование древнего монстра или бессмысленные смерти трех богов. Неожиданно до него дошло.
— Сарет, — начал он, — ты утверждаешь, что скирати приносят богов в жертву демону, чтобы насытить его.
— Так.
— Но ты также сказал, что демона нельзя насытить, и не имеет значения, как много он поглотит.
— Нельзя, правда.
— Тогда что же при такой пище сдерживает его от прибавления силы, достаточной для полного освобождения?
Сарет снова посмотрел на свою деревянную ногу и промолчал.
Вани нарушила тишину:
— Брат, ты должен рассказать нам, как ты узнал о демоне, находящемся под Таррасом.
Сарет наклонил голову и пробормотал что-то себе под нос. Собирался с мыслями? Или же это была молитва? Прежде чем Тревис смог решить, что это, морниш начал рассказ.
— Я узнал о демоне два года назад — вскоре после того, как ты покинула нас, Вани. Мы расположились лагерем у подножия Гор Савана, и к нашему каравану подошел дервиш.
— Дервиш? — переспросил Фолкен.
Его вопрос удивил Тревиса. Он всегда считал, что Фолкен знает все о народах и истории Зеи.
— Свободное использование кровавого волшебства запрещено морнишам до их возвращения в Мрак Моринду, иначе мы станем такими, как скирати, — жадными до власти. Однако были такие, кто решился преступить закон и кто теперь наносит быстрые одиночные удары, чтобы повысить свое мастерство. Это и есть дервиши. Большинство из них совершенно безумны — цена, которую они платят за уединение и знания. И этот не стал исключением.
Он подошел к каравану уже умирающий. Я думаю, только это подвигло его на разговор, чтобы похвалиться добытыми секретами, прежде чем смерть заберет его. Он был худой, как скелет, обожженный солнцем пустыни, а его лицо покрылось струпьями. Он сказал, что пришел из Морголти, Земли голода. Там он копал раскаленные пески и нашел… это.
Сарет что-то достал из кармана. Тревису показалось, что это толстый треугольной формы кусок глины, покрытый какими-то значками.
— Всю ночь, что я наблюдал за ним, дервиш бормотал во сне. Его мучил жар, и я мало разобрал из того, что он говорил. Но некоторые слова он повторял снова и снова. «Мрак поднимется снова. И его кровь — ключ». На рассвете я видел, как жизнь покинула его, и мы похоронили его.
Вани взяла кусочек глины у Сарета.
— Что это? Ради чего дервиш копал пески Морголти и отдал свою жизнь?
— Это часть дощечки для письма, — ответил Сарет. — Я сразу это понял, но прочитать не мог. Мне прочел Миргет. Она написана на древнем языке Амун.
— И что там написано? — спросил Фолкен.
— Очень немногое, несколько обрывков слов. Судя по всему, она написана во время Войны Магов. Я уже был готов забыть дервиша и его бред, но, принимая табличку из рук Миргета, нечаянно обронил ее. Она ударилась о землю и…
Сарет забрал дощечку из рук Вани. Затем осторожно разделил ее на две части и вынул маленький золотой кружок. Вани выпрямилась.
— Фа-дет.
— Да. — Сарет обвел взглядом остальных. — Это фа-дет, диск, использовавшийся великими магами Моринду, чтобы обмениваться официальными посланиями.
В темно-красном отблеске костра Тревис смог различить тонкую гравировку на диске.
— Что на нем записано?
— Пусть он раскроется нам, Сарет, — сказала Вани. Сияние ее глаз не уступало сиянию диска.
Сарет покачал головой.
— Чтобы сделать это, нужна кровь. Однажды старейшины разрешили мне использовать фа-дет, но одного раза оказалось достаточно, я не буду больше бездумно лить на него кровь.
— Ты хочешь сказать, что он больше не тайна для тебя? — спросила Грейс.
— Как я сказал, это способ обмена посланиями у жрецов. Даже если диск был бы перехвачен, вор не смог бы услышать послание.
