Дейдра смотрела в тонированное стекло лимузина, наблюдая за смутными тенями, мелькавшими мимо машины. Временами на фронтоны магазинов из красного кирпича накладывалось отражение ее лица. Она машинально крутила толстый серебряный браслет на руке и думала о Брикстоне.
То, что «Дюратек» виновен во множестве смертей в «Сдавайся, Дороти», не вызывало сомнений. Таинственный огонь — вполне стандартная процедура этой корпорации. Потом была «электрия». Правда, тогда Глинда могла получить наркотики почти повсюду, но не получила, как было известно Дейдре. Их дал Глинде «Дюратек» — чтобы подчинить себе.
Арион рассказал мне сегодня вечером.
Арион?
Привратник. Все шепчутся об этом. Никто не знает, как, но они добыли себе одну чистокровку. Теперь никто из нас им не нужен.
И снова ей вспомнился лес, толстая кирпичная стена, за которую вывел ее привратник Арион. Потом сделали анализ ДНК с клеток кожи Глинды. Фарр сказал, что видел и раньше подобные генетические рисунки в клетках из других миров. Дейдре не нужны были образцы крови и лаборатория^ чтобы понять, что в «Сдавайся, Дороти» присутствовали и другие с такими же генетическими рисунками.
Но кто такие были Глинда, Арион и все остальные? Давно ли они собирались в лондонском ночном клубе буквально в трех милях от штаба Ищущих, а те даже не подозревали об этом? И не связано ли это каким-то образом с сегодняшними событиями? Вопросы лишь замыкались в круг, ничего не проясняя.
— Дейдра?
Она отвернулась от окна и встретилась взглядом с зеленовато-золотистыми глазами, которые своей глубиной и блеском внезапно напомнили ей глаза Глинды и Ариона. Только это было невозможно.
На этот раз голос Грейс звучал скорее смущенно, чем озабоченно:
— Дейдра, что это?
— Извини, Грейс, я задумалась.
По крайней мере это не ложь, хоть и не вполне правда. Но как рассказать Грейс о своих мыслях? Грейс несмело улыбнулась ей:
— Задумалась. Это плохая привычка. Мне самой пришлось долго бороться с ней.
Дейдра тихо засмеялась. Она знала Грейс Беккет только как имя в папке с делом, но не как человека. А в сумятице последних дней не было возможностей для обстоятельной беседы. И все же у Дейдры внезапно появилось чувство — такое сильное и определенное, о котором ее дед-шаман сказал бы, что оно послано ее путеводным тотемом, — что они с Грейс могли бы стать хорошими друзьями, если бы позволили время и расстояние между мирами.
Тревис и Адриан сидели на противоположных сиденьях и, склонив головы друг к другу, тихо разговаривали. Без сомнения, Адриан расспрашивал Тревиса о его экспериментах в мире AU-3. Прямо как инквизитор.
Вани сидела впереди вместе с водителем. «Я здесь лучше вижу», — объяснила она.
— Иногда мне хочется перестать думать, — призналась Дейдра. — Хотя бы на минуту.
Грейс тут же оживилась:
— Есть один способ. Но не думаю, что он тебе понравится. Она вытащила из-под свитера ожерелье и стала рассеянно крутить зазубренный кулон.
— Я раньше никогда не видела его вблизи, — прошептала Дейдра. — Только на рисунках.
Грейс зажала кулон в руке.
— О чем ты говоришь?
— О твоем ожерелье.
Смятение и догадка попеременно отразились на лице Грейс.
— В первый же вечер, когда я встретила его, Фарр сказал мне, что они интересуются такими рунами, как вот эти. Железные сердца. Почему-то я никогда не показывала его Тревису. Он, наверное, знает, что означают эти руны или хотя бы некоторые из них. Может быть… может быть, я никогда по-настоящему и не хотела знать. — Она дала ожерелье Дейдре. — Но ты ведь знаешь?
Дейдра покачала головой:
— Немногое. Я не знаю, что символизируют руны. Но нам известно другое. Ты слышала о друге Тревиса, Джеке Грейстоуне?
Грейс сдержанно кивнула.
— Веками он жил в Лондоне под разными именами, в том числе и под именем Джеймса Сарсина. Потом в 1880 году книжная лавка сгорела, а Сарсин исчез. Но мы нашли его старый журнал, который смогли частично прочесть. В журнале был рисунок меча, покрытого рунами.
