От пристани они прошли через триумфальную арку из белого камня — она не менее чем. в три раза превосходила размерами парадные ворота Кейлавера — и вскоре очутились внутри Пятого Круга. Эта был самый крупный из кругов города, и — если верить Фолкену — именно здесь жили ремесленники и прочий трудовой люд. Главная улица, по которой они шли, была широкой и безупречно чистой, с рядами итайи по обеим ее сторонам. Но от Эйрин не скрылось, что боковые улочки и переулки, отходящие от нее, были пыльными и столь узкими, что туда почти не проникал солнечный свет. Оттуда, из подслеповатых окон и дверных проемов, выглядывали чумазые лица. Эйрин облегченно вздохнула, когда они, миновав еще одну арку, оказались в Четвертом Круге.
Главная улица шла здесь в гору, круто взбираясь вверх мимо просторных домов и мануфактур. Железные ворота были увиты пахучей жимолостью, наполнявшей воздух приторным ароматом. Слух ласкало нежное журчание фонтанов. В Четвертом Круге обитали купцы и цеховые мастера. Нетрудно было заменить, что торговому люду живется здесь привольно. Дома иных из них могли посоперничать красотой с домами представителей благородных сословий. Но, как объяснил Фолкен, Круги Тарраса располагались таким образом, что те, что были дальше и выше, принадлежали тем, кто обладал могуществом и славой.
Вскоре они прошли в Третьи Ворота, за которыми проживало военное сословие. Путешественники миновали невыразительные глухие стены, в которых почти не было дверей. А рядом с теми немногими, что все же имелись, навытяжку застыли стражники. Таррасские солдаты, если сравнивать их с рыцарями доминионов, были облачены в довольно причудливый наряд. Верхняя часть его состояла из кожаной куртки и кованой бронзовой кирасы, голову венчал бронзовый шлем, зато нижняя часть состояла из одной лишь короткой юбчонки, которая оставляла голыми ноги в плетеных сандалиях. Тем не менее по суровому выражению лиц Эйрин поняла, что перед ней отважные, закаленные в боях воины. Несмотря на упадок, Таррас еще помнил славу своих прежних побед.
Наконец они миновали солдатский квартал, и у Эйрин отлегло от души. Перед ними открылся Второй Круг.
— Можно сказать, мы почти пришли, — произнес Фолкен. — Может, кто-то из вас случаем знаком с самим императором и забыл нам сказать об этом? В Первый Круг пускают только приглашенных, челядь и придворных.
— Поговорим об императоре Эфезиане позднее, — заметила Мелия. — А сейчас мы уже у цели. Добро пожаловать в Священный Круг Тарраса.
Эйрин огляделась по сторонам — повсюду были святилища из белого камня и купола храмов. По тихим улицам шагали мужчины и женщины в свободных одеждах самых разных оттенков, и Эйрин тотчас догадалась, что это храмовые жрецы и жрицы.
Некоторые, с гладко выбритыми головами, были облачены в алые наряды. Волосы других ниспадали на плечи густо умащенными локонами, а их изумрудно-зеленые одеяния были перехвачены золотыми кушаками. Желтые, голубые, ярко-оранжевые — каких тут только не было цветов! Уж если местные жрецы и жрицы столь непохожи друг на друга, то что говорить о богах, которым они служат. Эйрин даже не осмеливалась представить себе, хотя и знала, что мистических культов в Таррасе больше, чем те семь, что известны в доминионах. Но сколько их на самом деле, этого с уверенностью она сказать не могла.
— Мелия, — робко обратился к богине Дарж, предварительно прочистив горло, — могу я узнать, сколько в этом городе богов?
— Не волнуйся, — ответил Фолкен, и в его глазах вспыхнул лукавый огонек, — во Втором Круге также расположен Таррасский университет. Здесь преподают выдающиеся ученые, собраны лучшие в мире математики и инженеры.
Дарж удивленно выгнул брови:
— Сдается мне, я непременно должен посетить этот, как его там, университет.
— Посетишь, я тебе обещаю, — подмигнул Фолкен, — но сначала…
— Братья и сестры, — раздался негромкий голос, — это действительно наш дом? Он прекраснее, чем мне когда-либо снилось!
Мелия, с блаженной улыбкой обняв себя за плечи, раскачивалась взад и вперед.
От Эйрин не скрылось, что Фолкен и Лирит обменялись взглядами. Это было точь-в-точь, как однажды описала ей Лирит, когда она застала Мелию танцующей в святилище Манду. За все их путешествия Мелия ни разу не впадала в подобное состояние, хотя и тогда случались странноватые моменты. Мелия охотно вела разговоры о прошлом, и тогда лицо ее принимало задумчивое выражение. Но Эйрин тогда решила, что все это потому, что они держали путь в ее родной город. Сейчас же могло показаться, будто Мелия унеслась от них куда-то далеко, в заоблачные выси.
