— Конечно. — Томас добавил сливок в чашку и положил кусочек сахара, прежде чем налить чай. — Ты пришел услышать мои секреты.
Томас, возможно, недооценил его, но Дженнер не был идиотом. Дампир был проницательным.
— Да, — сказал Дженнер без лукавства. — Думаю, ты должен мне правду.
— Ты знаешь, что Брия никогда не знала вампира до того, как стала такой, — сказал Томас. Он поднес нежную чашку к губам и пригубил. — Она слишком молода, чтобы вспоминать о войнах. Вспоминать о родителях.
Войнах? Кампания Сортиари была геноцидом. Дженнер не удосужился сказать Томасу, что Брия теперь является частью Коллектива. Все то, когда она была слишком юна, чтобы помнить, теперь будет частью ее сознания.
— Ее отец, Уильям, был могущественным вампирским лордом и не хотел ничего, кроме как поставить своих врагов на колени.
Дженнер уделил Томасу все свое внимание. Многие вампирские лорды сплотили дампирские ковены для своих дел. Теперь, когда он знал, что отец Брии был аристократом, Дженнер был еще более убежден, что он был далеко от ее Лиги. Семья Дженнера считалась настолько низкого происхождения, что даже дампирские ковены не принимали их, не говоря уже о вампирах. Дженнер сражался против убийц Сортиари, чтобы купить почетное имя для своей семьи. Брия родилась в почете.
Томас снисходительно ему улыбнулся, будто слышал мысли Дженнера, знал о его неуверенности.
— Уильям был упрямым и довольно фанатичным, — продолжил Томас, — яростно преданным своему народу и полным решимости спастись от бойни. Моя глупая сестра Анна влюбилась в Уильяма, и он оказался одержимым ею. Прямо-таки сказка, — сказал он с едва скрываемым отвращением. — Можно было подумать, что это успокоит боевую похоть Уильяма, но это только подтолкнуло его к борьбе против Сортиари. Он обратил ее, прежде чем основная часть боевых действий добралась до Лондона, и вскоре после этого Анна забеременела Брией. Каким-то чудом вампиру удалось привязать душу моей сестры. Она настояла, чтобы я одолжил воинов на бой, и я сделал, как она просила, несмотря на мои опасения.
Дженнер усмехнулся.
— Звучит так, будто ты осуждаешь свою сестру, а также Уильяма за их преданность и любовь. — Если Томас так презирал вампиров, верность Томаса Михаилу могла быть ничем иным, как запудриванием мозгов.
— Я не виню никого, кроме себя за свою собственную глупость.
Предубеждение Томаса Фэйрчайлда соперничало с его высокомерием. Его признание удивило Дженнера, хотя бы потому, что он сомневался, что мужчина наслаждался проявлением какой-либо слабости. Это было, пожалуй, его единственным замечательным качеством. Дженнер поставил чертову изящную чашку на стол. Не то чтобы он был заинтересован в «Эрл Грей».
— Жаль, что я не увез сестру подальше от Уильяма, — ответил Томас. — Брие, конечно, было бы безопаснее, если бы я это сделал.
Томас сместился на стуле, и Дженнер позволил мужчине немного собраться с мыслями. Он пришел сюда за секретами Томаса, и ничего не получит, если будет давить.
— В этом мире есть монстры, Дженнер, — сказал наконец Томас. — Некоторые из них — наши собственные. — Тонкие волоски на руках Дженнера встали дыбом. — Анна сделала Уильяма монстром. Истинное зло, что охотится на нас — родной отец Брии.
Ощущение безотлагательности поднялось, как прилив в Дженнере. Михаил был единственным вампиром века. Как мог отец Брии выжить, чтобы охотиться на них? Возможностей было много, и это было страшно. Когда Михаил узнает, рискнет ли своей парой и безопасностью их будущего ребенка, позволив Брие остаться в его доме? Или Дженнер будет вынужден, наконец, взять ее к себе, где ничто не остановит его от того, чего он так жаждет?
— Мое терпение истощено. — Вторичные клыки Дженнера вышли из десен. Он продолжил сквозь стиснутые зубы. — Перестань ходить вокруг да около и продолжай.
— Уильям был смертельно ранен в бою, — с отвращением сказал Томас. — И его собственные люди оставили его на грязном поле с горлом, перерезанным до позвоночника.
Нападения Сортиари были внезапными и жестокими. Вампиры были высокомерны в своем чувстве бессмертия, и они были не готовы. Многие прятались за армиями дампиров, в то время как другие встречали убийц лоб в лоб. Сам Дженнер истекал кровью за вампирского лорда, который обещал ему дар преображения только для того, чтобы тот умер с колом истребителя. Жестокое время в их истории, но вина лежала на руках Сортиари, а не вампиров.
