— Я сказал тебе не опаздывать.
Кристиан, возможно, жаждал забрать деньги Грегора, но это не означало, что он хотел быть его сучкой. Берсерки могли быть невыносимо тревожными.
— Тебе повезло, что я вообще показался, — ответил Кристиан. — Я плохо реагирую на приказы.
Берсерк ухмыльнулся. Черная кровь расплылась в его глазах — единственный признак его вспыльчивости.
— Пока я плачу тебе, ты будешь делать все, что я тебе скажу.
Боги. Я работаю за деньги.
— Как только ты придешь к соглашению с Макалистером, он отправит меня в другое место. Для чего бы я тебе ни понадобился, Грегор, тебе лучше привести свою задницу в порядок.
— Макалистер и я придем к соглашению, когда ад замерзнет.
Так хорошо шли переговоры? Кристиан усмехнулся:
— Ты знаешь, что происходит с теми, кто перегибает палку.
Грегор оглядел Кристиана своим пустым черным взглядом.
— Я бы хотел, чтобы он попробовал.
Бои велись армиями, а Макалистер был единственным генералом. Без полевых командиров берсерков, Сортиари должны были пойти на радикальную перестройку, чтобы действовать как сила. Кого они наймут в качестве исполнителей? Большинство членов сверхъестественного сообщества относились к тайному обществу с подозрением. Паранойя Макалистера не помогала ему на протяжении многих лет.
— Сомневаюсь, что ты приказал мне встретиться сегодня вечером, чтобы поговорить о бизнесе Сортиари. И я должен быть честен с тобой, Грегор. Мне не нравится, когда меня дергают. Поэтому либо сри, либо слезай с горшка.
Волк поднялся Кристиане. Волк не устоял в присутствии зверя, и животное устало от этих игр так же сильно, как Кристиан. Если бы ему не были нужны деньги Грегора, чтобы расплатиться с Мараком, он бы сказал берсерку, чтобы тот шел на хуй и отвалил. Но на случай, если он не получит деньги, которые поставил на бой ММА, чтобы расплатиться, ему нужен запасной план. Это было либо так, либо гореть ему в вечном адском огне ямы пыток демона.
Не так Кристиан хотел выйти из дела.
Такая же невыносимая и наглая ухмылка изогнула губы берсерка.
— Я напал на каждый ковен в городе, который смог найти, — сказал Грегор. — Десятки. В Лос-Анджелесе тринадцать дампирских ковенов.
— Пытаешься погреметь цепью короля вампиров?
Грегор помрачнел, его глаза поглотила чернота.
— Я скоро его убью. Я ищу конкретный ковен. Специфического дампира. Женщину по имени Бронвен. Ее фамилия — Реамонн. Если она умна, то сменила ее.
Кристиан фыркнул.
— Я уверен, что есть менее обременительные способы разобраться с твоими проблемами, Грегор.
Рычание сорвалось с его губ, и Кристиан увидел зверя, который лежал под кожей мужчины. Его собственная животная сторона царапалась в затылке Кристиана, сплотившись для борьбы.
— Я дал клятву четыреста лет назад, что сотру с лица земли весь род Конналл Реамонн. Я не успокоюсь, пока не сделаю именно этого.
Вендетты были опасными вещами. Кристиан отметил, что нужно не сдерживать злобу. Месть питалась душой как рак, распространяясь и развращаясь, пока не оставалось ничего, кроме темной, пустой пропасти. Несомненно, черные глаза Грегора отражали тьму, которая поглотила его душу. Четыреста лет были долгим проклятым богами временем, удерживающим его гнев.
— Если это единственная семья, за которой ты охотишься, зачем убивать их всех?
Черные усики отступили от глаз Грегора, не оставляя ничего, кроме темно-зеленого.
— Разве ты не знаешь? Все вампиры и дампиры связаны кровью. Это делает их всех единой семейной линией.
Он высказал что-то здравое, но, по мнению Кристиана, Грегор использовал эту лазейку для подстрекательства к насилию ради насилия.
— Я так понимаю, ты думаешь, наследник Реамонна прячется в одном из тринадцати ковенов?
