Она не только не знала, где бы мог быть Джон, с того момента, как ушла, но даже не делала ни одной попытки найти и воссоединиться с ним. Возможно, мысль о ребёнке в доме снова напоминала ей, из–за чего она сбежала в первый раз. Возможно, её разочаровала дочь, но когда она вернулась, она точно также разочаровала и её. В последний раз она видела меня нежной уступчивой десятилетней девочкой, теперь же я выросла в драчливого, взвинченного, обидчивого подростка.
В школе Катлин, маленькая монастырская девочка исчезла и все меня стали называть Кейт. У меня появились две подруги, Синтия, так звали одну, другую — Плам. И Лил, и Том старались наладить родительский контроль надо мной, но это было невозможно. Их действия развили во мне стойкость, и что ещё они для меня могли худшее сделать, чем уже сделали? Я не говорю о физических наказаниях, которые не были у них в привычке, они не делали ничего, что угрожало бы моей жизни. Но ни их разочарование, ни их порицание не могли вызвать во мне чувство стыда, они не смогли привить уважение к себе. На всё, на что они были способны, это постоянно жаловаться, сколько беспокойства и какие трудности им приходится преодолевать из–за меня. Такие заявления не трогали меня. Теперь я была уверена, что если мне придётся что–то решать за себя, я это сделаю, возможно, лучше них.
Особенно негодовал Том, старающийся приобрести авторитет в моих глазах, тогда как, для меня именно он был полностью виноват, что наша семья оказалась в таком состоянии. Я стала старше, а он мне запрещал приходить домой позже 10 часов, но я приходила домой только тогда, когда чувствовала, что нагулялась. Они выходили на улицу искать меня и мы устраивали словесные бои перед окнами соседей. Теперь бы я назвала это обычными подростковыми проблемами.
У моей подруги Плам было не только много тела, у неё была ещё огромная душа, открытая, искренняя и весёлая, с таким человеком мне хотелось быть, при ней исчезало вечно гнетущее меня чувство одиночества. По дороге домой из школы она нас с Синтией так смешила, что мы хохотали до слёз. На воспитание Плам мать отдавала все свои силы, в то время как воспитанием её бесконечных братьев и сестёр занимались социальные службы. У них в семье не было ни денег, ни достатка, её мать была вечно занята, но я завидовала Плам, у неё была семья и они любили её. Я всегда завидовала тем, кто жил в семье, может быть даже в не совсем полноценной, и мечтала, чтобы хоть ненадолго, они смогли меня удочерить.
Синтия была англо–индианкой и их семья, думаю, была несколько богаче нашей. Однажды она нас поразила тем, что вытащила кошелёк из портфеля учителя, когда мы все выстроились у доски на проверку работы. На переменке она торжественно сообщила нам, что ей удалось сделать. Мы были оскорблены до глубины души. К концу уроков мне казалось, что её должна поразить молния и нас с ней за одно, как укрывателей.
Несколькими днями позже Лил получила письмо от матери Синтии с просьбой навестить её. Когда мы приехали в их уютный дом, мать Синтии рассказала нам про этот отвратительный поступок, что он совершенно не в характере её дочери, и что я и Плам плохо влияют на Синтию, и что мы сводим на нет все её усилия по воспитанию дочери, и что она знает всё про моё прошлое. Лил с жаром бросилась меня защищать, возможно полагая, что такое обвинение отразится на её репутации как матери, а оправдания к хорошему не приведут.
Выбывание Синтии из игры, означало для нас с Плам, что теперь мы одни тайком составляли план побега, чтобы вдвоём отправиться на поиски приключений. Мне нравилось ощущение, что моя жизнь принадлежит мне одной, что я сама могу решать, чем занять себя и никто меня в этом не в силах остановить. Себе я казалась уже взрослой и мне незачем ждать окончания школы. Раздражало то, что мир взрослых всё ещё не видел во мне ровню.
Меня не смущало то, что я, по существу ещё ребёнок, окажусь среди взрослых. Не знаю, откуда у меня такая уверенность, но я никогда не боялась людей, всегда вполне комфортно чувствовала себя на улице и не стеснялась заговаривать с незнакомыми. Я никогда не понимала, почему многие в такой ситуации теряют уверенность. Для меня до сих пор остаётся это тайной.
