Моя Тора - страница 16
Высота башни и низкая затея идолопоклонников рассердили Бога. И сказал Он ангелам.
– Вот народ единый, и один язык у всех людей, и это лишь начало их дел. Давайте спустимся и так перемешаем им языки, чтобы никто из них не понимал речи другого.
Среди строителей ни с того, ни с сего вдруг возник переполох. Если один просил кирпич, другой подавал ему палку. Мастер в ярости бил подносчика этой палкой по голове. Работяги с таким остервенением наносили друг другу увечья, что принялись толпами разбегаться кто куда. И рассеял их Господь по лицу всей земли.
Так произошло первое в истории человечества рассеяние народов. Город тот с недостроенной башней стал называться Бабель (Вавилон), ибо там случилось смешение языков. «Балаль» означает («перемешивать»).
Авраам
Родоначальник монотеизма Аврам родился в семье идолопоклонника. Его отец Терах лепил фигурки божков и не бесприбыльно торговал изделиями своих рук. Дом, служивший одновременно и лавкой, был уставлен глиняными статуэтками.
С годами любознательный подросток все чаще задавался вопросом, как это может быть, чтобы небесные светила сами по себе ходили по небосводу, ведь кто-то должен вносить порядок в этот хоровод. Сердце отрока искало истину, его дух трудился над созданием образа Бога.
Может, мне следует поклоняться земле, – рассуждал Аврам, – ведь её плодами кормится человек. Однако, земля зависит от неба, дарующего дождь. Не значит ли это, что надо поклоняться небесной тверди. Но ею правит солнце, благодаря теплу и свету которого жив мир. Однако, солнце уступает на исходе дня место луне. И самое удивительное, что небесные тела восходят и заходят в определенное время. Значит, кто-то ими управляет. Очевидно, существует один высший Разум, правящий миром.
Однажды великий Ньютон сделал модель солнечной системы. К нему зашел приятель-атеист и спросил: «Исаак, кто это создал тебе»? Ученый ответил: «Все это создалось само по себе – шары, пружины, винтики. Ты не веришь? Тогда почему ты считаешь, что Космос возник сам собой?»
Приведем и высказывание Альберта Эйнштейна: «Чем больше знания о мире дает нам наука, тем явственнее вижу я руку Вс-вышнего, правящего Вселенной».
Иногда Терах оставлял лавку на попечение сына. Аврам, пользуясь случаем, отговаривал клиентов от покупки «глиняных чурбанов», советовал служить Единому Творцу земли и неба. Терах наказывал сына за нанесенный ущерб семейному бизнесу, сажал его на хлеб и воду. Но тот упрямо твердил, что следует поклоняться не рукотворным идолам, а одному Богу. Дошло того, что Аврам в гневе сбросил все фигурки с полок, разбил на черепки. Терах взбесился и донес на сына царю, который приказал бросить смутьяна в печь для обжига глины.
Три дня и три ночи полыхал огонь. Но когда рабы открыли дверцу, Аврам вышел из раскаленной печи цел и невредим.
Так Аврам первым в истории человечества прошел через огонь за верность новому учению.
Убедившись в праведности Аврама, Бог открылся ему, говоря:
– Уйди из страны своей, от семьи отца твоего в страну, которую Я укажу тебе. И сделаю тебя великим народом, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и ты сам будешь благословением.
Аврам немедля собрал пожитки и с женой Сарай, племянником Лотом, «душами, созданными им», то есть новобранцами монотеизма, покинул в возрасте семидесяти пяти лет Месопотамию. И пошел в неведомую даль, бог весть куда.
Путешествуя, он намеренно устраивал привалы вблизи населенных пунктов, чтобы в беседах открывать людям глаза на истинную веру.
В Кнаане, близ Шхема, ему вновь явился Господь и сказал:
– Потомству твоему Я отдам эту страну.
С этого дня начали завязываться в крови Аврама дальнейшие судьбы народов.
В ознаменование благой вести Аврам построил жертвенник и принес жертвы всесожжения Богу Вершителю судеб.
Караван двинулся на юг, в направлении Беэр-Шевы.
В одной из стран временного проживания путников застиг голод. Стояла засуха, земля потрескалась от жары, колодцы высохли, люди и животные выли от жажды и недоедания. Пришлось взять курс на Египет, где по рассказам странствующих купцов Нил поил землю и та рожала богатый урожай. Хотя Аврам и знал понаслышке о разнузданной похотливости тамошних жителей, страшился за судьбу Сарай. У самой границы он сказал жене:
