«Осенью 1994 года в «Независимой газете» мне попалась статья некоего А. Севастьянова под названием «Национал-капитализм». Где автор написал, в России произошла буржуазная революция. Впервые я увидел человека, который пришёл к тому же выводу, что и я. Я съездил в редакцию, убедил дать домашний телефон автора, позвонил, и мы встретились, познакомились и стали уже вдвоём активно пропагандировать новые идеи, превращаясь в идеологических союзников. Хочу подчеркнуть, насколько редкими явлениями мы были. Это и сделало нас на многие годы союзниками и в чём-то единомышленниками — пропагандистами. Для меня это было настолько важно, что я всегда питал и питаю к этому человеку тёплые чувства. Хотя не могу сказать, что такие же испытывал и испытывает он ко мне. Первым о русской буржуазной революции написал и писал я. Я же дал дату начала её в 1989 году. Вторым стал Севастьянов. Третьим о буржуазной революции в России сказал Гайдар в интервью уже после своей отставки с должности председателя правительства. В том интервью Гайдар изумлялся, что никто в правительстве, в администрации президента, в академических кругах не видит, что в России произошла буржуазная революция. Сменилась идеология. Сменились представления о собственности. Сменился правящий класс. К тому времени я познакомился с Виктором Давыдовым, коммерческим директором газеты «Русская правда». Он был первым, кто после прочтения «Исторического предназначения русского национализма» понял, что я пишу об исторической смерти земледельческого русского народа и будущем появлении городской буржуазной нации, как об идеологически и политически направляемом процессе, для осуществления которого нужна революционная идеология и националистическая партия. С Давыдовым мы стали посещать семинары, которые в МГУ вёл вечерами доцент кафедры математики В. Колосов. Колосов интересовался вопросами эзотерики и восхищался Аненербе и оккультными теориями. У него мы познакомились с Авдеевым и рядом очень убеждённых сторонников национал-социализма. Меня национал-социализм интересовал лишь с точки зрения политических, идеологических технологий. Я постоянно спорил, что в России национал-социализм не воспроизвести по ряду причин. В первую очередь потому, что рабочий класс в современном производстве вытесняется средним классом с мелкобуржуазными интересами. А во-вторых, в России иная история и философия идеологической и политической борьбы. Наши политические традиции создавались Народной Волей и Чёрным переделом. И мы можем вести идейную и политическую борьбу только в рамках этих традиций. Попытки выйти за эти рамки обрекают на политический провал. Колосов увлёкся моими теориями, пытался их совместить со своими знаниями эзотерики. И предложил регулярно встречаться на его квартире. Мы собирались втроём. Я, Давыдов и Колосов. Разговоры были очень интересными. На этих встречах мы пришли к выводу, надо создавать в России совершенно новое идейное и политическое течение, призванное стать основой для партии осуществления русской национальной революции. Встал вопрос, как его назвать. И я вдруг понял — Национал-Демократия. Колосову очень понравилось. Понравилось и Давыдову. И для пропаганды нового направления мы решили создать газету и журнал. Давыдов предложил назвать газету «Национальная газета». А журнал я предложил назвать «Национальная демократия». Я и Давыдов занялись газетой, в первом номере которой надо было изложить манифест и несколько материалов, объясняющих новое направление. А Колосов журналом. Первый номер «Национальной газеты» с манифестом национал-демократии вышел, был подписан в печать 3 июня 1995 года. Это и есть точная дата рождения русского национал-демократического течения политической мысли. Политическая идея толкала к созданию политической партии. Для этого потребовалось сначала осуществить пропаганду, найти сторонников, создать группу политически активных товарищей. Концепцию русской национал-демократии сразу понял, принял и подхватил Севастьянов. И тут начались проблемы. Давыдов неоднократно говорил с горечью, что если бы я, он, Колосов и Севастьянов объединились и начали работу по созданию партии, к дефолту августа 1998 года уже была бы сильная организация с общероссийской известностью.
