Но внутренний голос уже слабо протестует: «Не сдавайся! Ведь прошло всего три месяца! У тебя все получится!» Но это так трудно! Ведь все хедхантеры, по-видимому, придерживаются противоположного мнения.
– Я лучше пойду, – говорю я наконец, и мне даже удается улыбнуться.
И, повернувшись, направляюсь к дому.
Я как раз проверяю список занятий, которые мы наметили на завтра, когда на пороге кухни появляется Дениза с большой пластмассовой коробкой в руках. Она складывает в нее то, что называет «барахлом этих гламперов».
– Все в порядке, – объявляет она. – Обошла весь кемпинг. Нигде ни соринки.
– Замечательно! Спасибо, Дениза, – говорю я. – Ты просто золото.
И это действительно так. Она не всегда появляется – но уж когда приходит, то у нее все в руках горит. Дениза старше меня на десять лет, и у нее три дочери. По утрам она отводит их в школу. У девочек невероятно туго заплетены косички.
– Вот вещи, которые оставили гламперы. – Она кивает на коробку.
– Сильно намусорили? – осведомляюсь я сочувственно.
Меня всегда удивляет, какими неряхами могут быть милые люди в одежде «Боден». И какими рассеянными. Некоторые все время кормят альпака Колина вредными для него вещами, несмотря на все наши просьбы.
– Ни за что не отгадаете. – Глаза у Денизы горят, взгляд торжествующий. – Взгляните на это! – Она вытаскивает из коробки Розового Кролика, и у меня отвисает челюсть.
– Нет! Нет!
– Что это такое? – осведомляется Бидди, отвернувшись от плиты. – Это игрушка?
Чертова Дениза! Мне совсем не хочется объяснять моей мачехе, что такое Розовый Кролик.
– Так… одна вещь, – поспешно говорю я. – Дениза, убери это. Из какой это юрты?
– Не знаю, – равнодушно отвечает она, пожимая плечами.
– Дениза! – Я хватаюсь за голову. – Мы же сто раз говорили: ты должна прикреплять ярлыки к оставленным вещам. Тогда мы сможем отсылать их гостям.
– Вы пошлете такое по почте? – Дениза издает смешок.
– Ну… – Я колеблюсь. – Не знаю. Наверное, нет.
– Или это? – Она размахивает коробочкой с мазью, на которой надпись: «ОТ БОРОДАВОК НА ГЕНИТАЛИЯХ».
– О господи! – Я делаю гримасу. – В самом деле?
– А топик симпатичный. – Она вынимает пурпурную майку и прикладывает к себе. – Можно мне это взять?
– Нет! Давай-ка посмотрим. – Я заглядываю в коробку. В ней действительно полно вещей: водяной пистолет, пара детских резиновых сапог, бейсболка… – Господи, какие они невнимательные. – Звонит мой мобильник, и я отвечаю: – Энстерз-Фарм. Чем могу помочь?
– Алло! – Это жизнерадостный голос мамы в полосатом топе. – Кейти, это вы?
– Да. Это?..
Черт возьми, как же ее зовут? Я начисто забыла.
– Барбара! Мы возвращаемся. Сейчас примерно в двадцати минутах от вас. Мы оставили…
Ее голос прерывается треском. На местных дорогах такой слабый сигнал, что я удивляюсь, как ей вообще удалось дозвониться.
– Барбара? – Я повышаю голос. – Алло, Барбара, вы меня слышите?
– …очень неловко… – Ее голос вдруг прорывается сквозь помехи. – Уверена, что вы это нашли… можете вообразить, что я чувствую…
О господи! Так это Барбара оставила Розового Кролика? Я прижимаю руку ко рту, чтобы не рассмеяться. Барбара – с ее чистым лицом без макияжа и с ее здоровенькими тройняшками?
– Гм-м…
– …так смущена… придется заехать и забрать лично… до скорого…
Ее голос пропадает. Я в изумлении смотрю на умолкнувший мобильник, потом поднимаю глаза.
– О’кей, кажется, владелец возвращается.
– Она призналась? – Дениза хихикает. – Я бы соврала.
– Не совсем. Она сказала, что вышло очень неловко, и она очень смущена…
– Может быть, это? – Дениза показывает на тюбик с мазью.
– Ох ты черт! – Я осознаю всю сложность положения. – Да, вполне возможно.
Я перевожу взгляд с Розового Кролика на мазь от прыщей на гениталиях. Ну и выбор!
– Пожалуй, скорее вернешься за мазью? – предполагает Дениза. – Может быть, она только по рецепту?
– Но можно же купить новую.
– Кролик дороже…
Я встречаюсь взглядом с Денизой, и на меня вдруг нападает истерический смех.
– Это ужасно. – Мой голос дрожит. – Которую же вещь нам ей предложить?
– Предложите обе.
– Мы же не можем сказать: «Вот вибратор и мазь от бородавок на гениталиях – выбирайте».
