Моя мать смеется - страница 35

Может быть, она ударила сильно, но я ничего не почувствовала.

В тот день я видела только ее ярость. Теперь еще и ее боль.

Она послала меня за сигаретами. У меня с собой был сотовый, и тайком от нее я позвонила Х., моему лучшему другу. Он сказал, сейчас приеду.

Вернувшись, я бросила ей сигареты в лицо, я видела такое в кино. И поступила так же. Но это было фальшиво. Она знала и ничего не сказала.

Х. приехал очень быстро. Он был бледен. С. была бледна. Я была бледна.

Х. что-то сказал С., очень мягко. Не знаю что.

Он взял мой чемодан, и мы ушли. Она осталась. Собака тоже.

Через несколько дней С. вернулась с собакой в Лондон. В третью зону, на чердак, как я узнала позднее.

Кто-то ее там приютил. Она оставила коробки с вещами в квартире в Гарлеме. В этих коробках были все ее вещи, кроме тех, которые она оставила в Париже до этого. Я должна были ими заняться. Послать их в Англию. Она прислала мне адрес по мейлу. Я никогда не слышала о таком месте.

В доме, снятом сестрой, мы отпраздновали Новый год. Пили шампанское. Там был бассейн, но моя мать смотрела на него издали.

Она чувствовала себя слишком слабой, и медсестра еще ходила за ней. Она спросила меня, как было в Нью-Йорке. Хорошо, сказала я.

Должно быть, там хорошо, и я рада, что ты преподаешь в университете, это ты-то, которая никогда не училась. Ты довольна? Не знаю. Ты же продолжишь преподавать?

Не знаю. Не знаешь? Не знаешь. Ты ничего не знаешь.

А твои ученики, квартира, какая она? Хорошая.

С длинным коридором. Ты любишь длинные коридоры, ты всегда их вставляешь в свои фильмы. Да, в конце коридора две спальни, одна побольше, другая поменьше. С левой стороны две двери, одна ведет на кухню, другая в ванную, выкрашенную в светло-синий цвет, с окном.

В кухне всё есть.

Холодильник.

Газовая плита с духовкой.

Микроволновка.

Большая раковина. Посудомоечная машина.

Стиральная машина.

С другой стороны коридора два других входа без дверей.

Напротив кухни столовая.

С черным столом. Шесть черных стульев. Черный буфет.

Мать сказала, хорошо иметь стиральную машину и микроволновку. Да. Хорошо. Но почему вся мебель черная?

У тебя хотя бы есть уборщица? Приходит время от времени, но она говорит по-испански. Нужно, чтобы она приходила убираться хотя бы раз в неделю. Особенно у тебя. Да.

Поначалу я была в странном состоянии, или, может быть, это было мое обычное состояние. Я была готова ко всему, давать и даже получать. После она продолжала давать, но я этого не видела, разве что временами.

Я больше ничего не хотела давать, только некрасивую кушетку, самую дешевую, какие только были на нашей улице. Stingy, скупая, написала она мне месяцы спустя. Да или нет. Вероятно, да, это моя единственная защита.

Это я сейчас так говорю. Ищу оправдания.

Но я вела войну, войну исподтишка, холодную войну. Не должна была.

Даже теперь я не могу представить, что я должна была или могла делать. Если бы всё началось сначала, я бы, вероятно, сделала то же самое, но иначе.

Мимо кушетки я несколько раз прошла на улице. Она стояла на тротуаре перед витриной. Я даже посидела на ней. Она мне нравилась; чем больше я мимо нее проходила, тем больше нравилась.

В конце концов я сказала, пойдем посмотрим на кушетку. Я сказала, магазин ужасный с ужасной мебелью, но в этой кушетке что-то есть, не знаю, неплохая кушетка, не находишь?

Ее маленькие карие глаза смотрели по сторонам, в конце концов остановились на кушетке. Да, она тоже считала, что она очень даже ничего.

Мы ее купили.

Ее привезли.

Мы поставили ее в пустой комнате.

Мы были довольны.

Кушетка нравилась нам обеим.

А потом она заказала кучу вещей.

Всей этой кучей вещей мы окружили кушетку, вероятно, чтобы ее было меньше заметно.

В супермаркете, где ее приняли за мою дочь, не было кускового сахара. А я пила кофе только с ним. Брала кусок в зубы и так пила кофе. Мне кажется, мои три тетушки в свое время должны были так делать.

Однажды в дверь позвонили, это был день, когда я услышала звонок.

Я встала, пошла открывать.

Там был курьер с маленьким пакетом.

Я открыла его с фальшивым воодушевлением.

Это был кусковой сахар.

Он еще был там, когда я вернулась, а ее уже не было, и я была очень довольна. Я люблю пить кофе с кусковым сахаром, положив его на язык или держа в зубах.