Наевшись от души, прихватив кое-что с собой на завтрак и закусив мороженым в другой забегаловке, мы вернулись домой и обнаружили разгромленную гостиную со стойким запахом табачного дыма и полную пустоту.
«Жди утром», — гласила записка на столике, заляпанном черт знает чем.
— Эти мужчины! — сказала Гермиона мрачно. — Даже не подумают прибрать за собой!
— Так что делать это придется нам, — заключила я и пошла за тряпками.
Гарри молча принес швабру, и за какие-то четверть часа мы навели порядок.
— Спать пойдемте, что ли? — зевнула я, когда надоело смотреть глупое шоу по телевизору. — Папа может рано заявиться.
— Пойдем, — кивнула Гермиона и ткнула Гарри в плечо. — И ты иди! Вредно столько времени смотреть на экран, тем более, ты слишком близко сидишь!
— А издалека я не вижу! — буркнул он, но послушно щелкнул выключателем и встал с пола. — Спокойной ночи.
— Спокойной, — отозвалась я.
Мы с Гермионой ночевали в одной комнате: гостевая комната у нас была всего одна, и там теперь жил Гарри. Укладывать ее на диване в гостиной было недопустимо, поэтому я уступила Грейнджер свою кровать, а сама улеглась рядом на полу, в спальнике. Она пыталась протестовать и сама хотела лечь на пол, но я живо ее угомонила. Гость есть гость! А на дворе лето, на полу не холоднее, чем на земле в походе…
— Мэри! — шепотом позвала она. — Не спишь?
— Пока нет. А что?
— Как ты считаешь… То есть не так… — Гермиона помолчала. — Я думала, О'Брайен слепой. Так везде написано. Это что же, вранье?
— Он с папой служил, а мой отец врать не будет, — ответила я. — Он точно знает, что О'Брайен ослеп.
— Но сейчас-то!..
— Так может, придумали какую-нибудь операцию, — покривила я душой. Про философский камень я пока рассказывать не хотела. — Видела, он в затемненных очках? Наверно, чтобы ярким светом чего-нибудь не повредить. Я в этом не разбираюсь, у родителей спроси, они же врачи, ты говорила?
— Да, только стоматологи… — Гермиона вздохнула с явным облегчением. — А я, знаешь, так расстроилась сперва!
— С чего вдруг? И, кстати, я вообще не думала, что ты такие книжки читаешь!
— Ну… иногда читаю, — смущенно ответила она. — Он хорошо пишет. Ну и раз сам там был… конечно, художественное преувеличение имеется, но вообще все очень жизненно. И интересно. Но когда я увидела, что он зрячий, то подумала: вдруг это все просто реклама, что он на войне ослеп! А на самом деле нет…
— Какая разница? — фыркнула я. — Он мог и в аварии ослепнуть, к примеру, что, книжки хуже бы от этого стали?
— Гм… да нет, — согласилась Гермиона, снова вздохнула и спросила после паузы: — Мэри, так выходит, Малфой с твоим отцом и вправду знаком? А я не поверила…
— Угу. И О'Брайена твоего знает, и Скотта, и еще много кого. Что умолкла? Спишь? Ну спи, а то нам завтра к Малфоям… — зевнула я и перед тем, как уснуть, еще подумала: что если О'Брайен теперь разглядит свою жену (которая, по словам папы, чуть симпатичнее крокодила) и решит развестись? Жалко же… А может, не решит? Кто разберет…
* * *
Признаюсь, когда домовик доставил нас в Малфой-мэнор, я ошалела. Не от красоты, хотя там было очень здорово, а от вида испуганной Гермионы. Ей-ей, она отступила за мою спину, хотя была повыше и посильнее меня, зуб даю, в походе видела!
— Не дрейфи, Джерри, — сказала я ей.
— Джерри? — раздалось рядом. — Что за собачья кличка!
Мы с Грейнджер переглянулись и невольно засмеялись, а потом увидели миссис Малфой и вразнобой поздоровались.
Она была очень хороша собой, и я подумала, что Энн, конечно, тоже красива, но как-то иначе, более диковатой и грубой красотой, что ли? Не знаю, как выразиться точнее. Нарцисса Малфой напомнила мне даму с картины из лондонской галереи, куда нас возили на экскурсию с классом (да и в Хогвартсе такие попадались): довольно высокая, стройная, с гордой осанкой, светловолосая и светлоглазая. Я подумала, что они с мистером Малфоем должны очень здорово смотреться рядом — он ведь тоже высокий блондин. А еще — вот чего я не ожидала — у нее были добрые и даже веселые глаза. Я-то думала, что миссис Малфой принимает нас только потому, что муж настоял, и вряд ли ей в радость будет возиться с двумя неотесанными девчонками, уже предупредила Гермиону, чтобы та не вздумала обижаться на холодность и надменность… и попала пальцем в небо.
