— А у меня и отец, и мачеха — простые люди, — сказала я, когда подошла моя очередь рассказывать. — Родную маму я совсем не помню, врать не стану.
— Может, это именно она была волшебницей, иначе очень уж это странно, — сказала Мейбл. Она была толстенькая, с двумя пшеничными косичками, голубоглазая, и вечно что-нибудь жевала. — Чтобы магглорожденную распределили на Слизерин… никогда о таком не слышала! Мы вот полукровки, и то нам достанется, а каково тебе придется…
— Переживу, — сказала я. — А кто полезет — в глаз получит, я уже говорила. Безо всяких волшебных палочек. Будут доставать, пожалуюсь директору. Не поможет — уеду домой. Попробуют вернуть силой… Не директор же у нас главный начальник? Поглавнее найдутся?
Соседки переглянулись и кивнули.
— Ты вот с Малфоем разговаривала, — доверительно произнесла Мелинда. Эта, в противоположность Мейбл, была черноволосой, коротко остриженной, с темными глазами, довольно смуглой и очень худой. — Папа сказал, Малфой-старший — важная шишка в Попечительском совете Хогвартса, да и вообще очень влиятельный человек, так что ты с младшим не порти отношения. Может, через него и нажалуешься, если что!
— Вот умора-то, — хихикнула Мейбл. — Представляю, какая будет физиономия у папаши, когда сынок попросит составить жалобу для магглорожденной!
— Ха, — сказала я. — Сама составлю, что я, отцовских рапортов никогда не читала? И читала, и перепечатывала, когда он домой приносил, а у самого времени на это не хватало… Я знаю, как накляузничать, это уж будьте-нате!
— А вообще давайте держаться вместе, — предложила Мелинда. — Тут девочек-полукровок больше нет, если только из старших, но толку от них? Ведь не заступятся… А втроем как-то поспокойнее.
— И отбиться можно, если что, — рассудительно добавила Мейбл. — Только нам ой-ой как стараться придется. Чистокровные много чего знают, их дома учили. Нам вот с Мелиндой родители кое-что показали, а ты вообще ничего не умеешь, правда же?
— Научусь, — пожала я плечами. — Раз деваться все равно некуда, так непременно научусь!
— И вот что, — добавила Мелинда, — ты слыхала, что за проступки тут баллы снимают? Так что лучше ни с кем не задираться, а то весь факультет будет недоволен.
— Разберемся. О! — спохватилась я. — А какие именно проступки?
— Не слышала разве? Директор на пиру говорил. Колдовать в коридорах нельзя, ходить на третий этаж и в Запретный лес тоже…
— А если я кому-нибудь нос разобью или фингал поставлю, что будет? — спросила я с интересом.
Соседки пожали плечами.
— Проверим. А теперь давайте спать, вот что. А то проспим на занятия, баллы с нас и снимут…
И мы дружно улеглись спать.
* * *
Летом меня обычно отправляли в скаутский лагерь, так что мне к общежитию было не привыкать. А вот другие, видно, в общих спальнях, а то и палатках вовсе никогда не ночевали, потому как с утра душераздирающе зевали. Ну да ясно, они же благородные донельзя, какие уж тут палатки…
Учиться мне не понравилось. Взять хотя бы то, что тут писали гусиным пером по пергаменту, как в средневековье каком-то! А даже стальным по бумаге — и то сложно, я как-то пробовала… Конечно, у меня получались кляксы, я не успевала за лектором, а остальные хихикали. На смешки мне было наплевать, но я быстро поняла, что ничему особенно ценному нас тут не научат, и вообще перестала записывать лекции, решив, что учебниками обойдусь, а исключат, так и лучше! Такое не проходило только на трансфигурации (преподавательница посматривала на меня как-то странно, и я старалась не высовываться) и на зельеварении. Вот там преподаватель был совсем с приветом. Сперва его перекосило при виде Поттера, а когда он посмотрел на меня, то сделался белее мела. Не имею понятия, почему, но его я тоже предпочитала не раздражать. Единственный раз, когда я с ним заговорила сама… ох…
Дело в том, что пары с моего факультета мне не хватило, и я попала в компанию той самой Гермионы Грейнджер. Сдвоенный урок — и мне стало ясно: или я ее убью, или сама утоплюсь в котле. Причем первое вероятнее!
— Сэр, — сказала я, подойдя к преподавателю на перемене. — Разрешите обратиться?
