— В гостиной.
— Что ты видишь?
— Гостиную.
— Да нет, что ты видишь конкретно?
Я услышал шорох — это Алиса оглядывала комнату, и ее волосы шуршали о трубку.
— Диван, телевизор, пачку «В&Н»[84], кофейный столик, журналы: «GQ», «Marie Claire», «Экономист», аквариум, магнитофон…
— Стой, — прервал я. — Это магнитофон Брюса?
— Его гордость — свет очей и радость сердца. Такой, знаешь, по последнему слову техники. Чудовищно дорогой. — Она замолчала. — Свет очей и радость сердца… — Надвигался новый прилив слез.
— Вперед! Хватай его! — закричал я, надеясь, что мое предложение прозвучит достаточно интригующе, чтобы она забыла о Брюсе.
— Зачем?
— Просто хватай и все! — заорал я. — Взяла?
— Да.
— Неси в ванную.
Алиса молча направилась в ванную. Я слышал только тихое потрескивание в телефонной трубке.
— Быстрее! — скомандовал я. — Беги!
— Я в ванной, — сказала Алиса через пару мгновений. — Эта штуковина тяжеловата. Что теперь?
Я опять невольно улыбнулся.
— Поставь магнитофон в ванну, включи в розетку и открой кран.
Алиса нервно рассмеялась.
— Ты шутишь, да?
Мне ужасно захотелось сказать: «Нет, я совершенно серьезен». Но я не успел — в мои барабанные перепонки ударил взрыв смеха и радостный визг:
— Великолепно! «Рэдокса»[85] добавить?
Раздался плеск воды и очередной взрыв смеха. Пока мы ждали, когда наполнится ванна, Алиса напомнила мне, что я обещал навестить ее в этом месяце. Я сказал, что навестил бы ее с удовольствием, но у меня нет денег. Она предложила купить мне билет на поезд. Я был искренне тронут.
— Полная, — возбужденно объявила Алиса.
— Хорошо, — сказал я. — А теперь давай поглядим, что там у него есть из одежды.
— Я бегу в спальню! — сообщила Алиса. — Открываю его шкаф. Вижу его любимый джемпер, который мы купили в «Даффер» в Сент-Джордже, пару шелковых галстуков ручной работы, две рубашки «Агнес Би» и три костюма от Армани.
— Еще что-нибудь есть?
— Пара черных брюк от Кэтрин Хемнет и майка Томми Хилфингера[86], их было выпущено ограниченное количество, он ее обожает. Он купил ее, когда ездил в командировку в Штаты. Кстати, Анжела тоже тогда туда ездила. Стерва. Что мы с ними сделаем?
— Давай на кухню.
— Бегу, — отозвалась Алиса, не замечая, что с начала нашего разговора она еще ни разу так долго не обходилась без слез. — Погоди, я уронила майку. Прохожу через гостиную. Только что заметила пластинку — музыка из «Входит дракон»[87]. Он отдал за нее целое состояние.
— Хорошо. И ее тоже бери. Ты уже на кухне?
— Да.
— Доставай самые большие кастрюли. Налей воды и доведи шмотки Брюса до кипения. Что осталось — швыряй в стиральную машину, с отбеливателем.
— Чудесно, — воскликнула Алиса — в ее голосе звенело ликование.
— Тебе лучше?
— Я в восторге!
Опять залаял соседский пес. Мужской голос прокричал:
— Да замолчишь ты, Султан, а?
Я рассмеялся, мне на секунду показалось, что Алиса сказала «сатана».
— Что ты смеешься? — спросила Алиса.
Объяснять это не стоило. Я и не стал.
— Собери его вещи, какие еще остались, сложи в черный пластиковый пакет и выставляй за дверь.
— За дверь? Может — в мусоропровод?
— Неплохо. Если у тебя найдется краска — добавь туда же.
В течение следующего часа мы раскрасили черные туфли от Патрика Кокса белой эмульсией, предназначенной для кухонных стен (Алисина идея), продырявили все его носки (опять идея Алисы), вырезали его лицо со всех фотографий в доме и сожгли, вываляли его зубную щетку в кошачьем дерьме в ванной (естественно, моя идея) и выбросили его кожаный портфель вместе со всеми деловыми бумагами, какие были внутри, с балкона спальни (общие усилия).
— Тебе хотелось когда-нибудь сделать то же самое с Агги? — спросила Алиса. Голос ее звучал глухо, потому что она лежала на диване лицом вниз.
— Нет. — Я помолчал и немного подумал. — Ну, да. Иногда мне, наверное, хочется, но я до сих пор еще надеюсь, что мы однажды снова будем вместе. Понимаешь, Агги всегда очень серьезно относилась к своей одежде. Если бы я когда-нибудь устроил что-то в этом роде, она бы скорее согласилась на лоботомию, чем вернулась ко мне.
— Ты правда думаешь, что вы когда-нибудь снова будете вместе?
