Невинное признание, звучавшее в этих словах, отозвалось в его душе целым всплеском чувств. Микаэла ощутила, как Хью навалился на нее всем телом, раздвинул ногой ее бедра, коснулся пылающего живота. Поцелуи почти слились в один непрерывный и не правдоподобно горячий. Грудь Хью вздымалась от участившегося дыхания, и она чувствовала каждый его вздох кожей своей обнаженной груди, Казалось, что они постепенно сливаются в одно целое. Ноздри ее заполнил возбуждающий мужской запах, язык чувствовал только вкус его языка, низ живота — приятную тяжесть его бедра. Все это рождало совершенно необычное сладостное ощущение, название которого Микаэле не было известно. Но она почему-то точно знала, что это еще не вершина блаженства. И хотелось ей сейчас только одного — чтобы все продолжалось и чтобы он наконец научил ее самому главному.., таинственному этому. Наверное, плохо, что она забывает наставление тетушки Мари. Наверное, потом она сама удивится, что вела себя так. Пусть! Думать обо всем она будет потом. Не сейчас! Сейчас не до обдуманных поступков! Микаэла обвила руками шею Хью и погрузилась в какое-то полузабытье. Очнулась она через несколько секунд, когда рука Хью погладила ее грудь и пальцы нежно сжали сосок.
— Мсье! — испуганно вскрикнула девушка. — Что вы делаете!
— Я занимаюсь любовью со своей женой, — подрагивающим от страсти и желания рассмеяться шепотом ответил Хью. — Кстати, не пора ли тебе уже обращаться ко мне менее официально? Может, все-таки сумеешь называть меня просто Хью? — Он поцеловал ее в губы. — Мне будет приятно услышать, как звучит мое имя в твоих устах.
Руки его при этом продолжали совершать волшебные пассы на ее груди, и ответить было не так просто.
— Да… Хорошо, — пролепетала она, прерывисто "дыша. — Хх… Хью.
Хью покрывал поцелуями ее грудь. Микаэла какое-то время лежала неподвижно. Но когда он принялся нежно покусывать ее налившиеся соски, внутри ее что-то взорвалось. Она инстинктивно схватила его за плечи, то ли чтобы оттолкнуть, то ли чтобы сильнее прижать. Стало трудно дышать. Из груди вырвался сдавленный стон. Она уже совершенно не понимала, что происходит, но вновь чувствовала, что это ощущение еще не предел сладости.
Хью испытывал истинное наслаждение, лаская ее груди. Тишина в спальне нарушалась лишь их прерывистым дыханием и легким постаныванием, раздававшимся, когда он дотрагивался до самых чувствительных точек тела Микаэлы. Ее отклик на ласки и эти звуки возбуждали его не меньше, чем возможность касаться самых интимных мест молодой жены.
На протяжении всех трех недель, прошедших со дня помолвки, Хью постоянно мечтал об этой ночи. Желание приступить к завершению любовной игры было непереносимым. Но, как ни странно, сдерживать его стало сейчас легче. То, что он может касаться ее, ощущать нежность ее кожи, ласкать ее такие манящие и недоступные совсем недавно груди, расслабляло и пьянило будто вино. Это, безусловно, была пытка, но пытка, которой он готов был подвергаться до конца жизни.
Руки Хью действовали уже, подчиняясь только велению страсти, а не рассудка. Погладив еще раз ее грудь, пальцы спустились на ее талию, прошлись по нежной как шелк коже. Еще мгновение — и они расправили прядки сбегающих к бедрам вьющихся волосков, опустились ниже и слегка раздвинули нежные складки. Хью на секунду замер и внимательно посмотрел на Микаэлу.
Прикосновение к самому интимному месту заставило ее вздрогнуть. Она ощущала неслыханное удовольствие. Все тело трепетало от страсти. Но, подчиняясь воспитанному с детства инстинкту, она сжала ноги и прикрыла низ живота ладонями.
— Пожалуйста, — пролепетала она. — Не надо, пожалуйста, Хью нежно прикоснулся губами к пульсирующей на ее шее жилке.
— Почему? — тихо спросил он. — Разве тебе больно?
— О нет, — честно призналась Микаэла дрожащим голосом. — Дело не в боли! Я боюсь. У меня такое ощущение, что мое тело больше не принадлежит мне. Ты заставляешь меня чувствовать такое.., такое, что, как я думаю, порядочная женщина не должна чувствовать. Мне стыдно.
Горячие губы вновь прикоснулись к ее шее.
