К обоюдному удивлению, совместная экскурсия по многочисленным комнатам доставила им удовольствие. Джон искренне интересовался планировкой и убранством дома, а Лизетт с радостью рассказывала об истории его строительства и намеченных переменах.
— Вы собираетесь жить с ними? — поинтересовался он между прочим.
— Нет! — улыбнувшись, покачала она головой. — Сейчас мое присутствие доставляет им удовольствие, и, естественно, я буду рядом. Но одно дело, когда теща у вас в гостях, а совсем другое, когда живет с вами постоянно, не правда ли?
— Весьма проницательное наблюдение. Вы мудрая женщина, — кивнул Джон. — Хью и меня уговаривает переехать сюда из Натчеза. Но я пока не принял решения.
Несколько секунд она молча смотрела на него, о чем-то думая.
— Мы говорим о разных вещах, — сказала она затем спокойным тоном. — Одно дело жить в Новом Орлеане, как я, совсем другое — в Натчезе. Мне потребуется не более часа, чтобы повидаться с дочерью. А чтобы добраться в Новый Орлеан из Натчеза, надо проделать целое путешествие.
— А как бы вы посмотрели на то, — тихо спросил Джон, глядя собеседнице прямо в глаза, — что я переберусь сюда, куплю дом и тоже буду жить в часе ходьбы от них? Ведь в этом случае наши пути будут пересекаться довольно часто.
Лизетт нарочито равнодушно пожала плечами.
— Ради счастья дочери, — произнесла она, — я готова терпеть даже ваше присутствие.
Глаза Джона блеснули. Он покачал головой и весело рассмеялся.
— А ваш язычок, как я вижу, — произнес он, отсмеявшись, — по-прежнему чертовски остер.
Лизетт бросила в его сторону дерзкий, почти презрительный взгляд.
— Ну а сейчас, мсье, — сказала она как ни в чем не бывало, — я, если вы не устали, покажу вам боковую террасу.
Дерзкая девчонка уступила место вежливой, но холодной хозяйке дома. Это огорчило. Но что он мог поделать? Джон покорно поплелся за Лизетт.
* * *
Франсуа, вошедшего примерно в это же время в новоорлеанский дом Алена Хассона, никакая хозяйка, естественно, не приветствовала. Но его здесь тем не менее ждали. Чернокожий дворецкий сразу же проводил его в небольшую комнату, сказав, что масса Хассон скоро придет и просил подождать его здесь.
Чуть нахмурившись, молодой человек оглядел элегантно обставленное помещение, размышляя, зачем Хассон просил его прийти. Хотелось бы надеяться, что не затем, чтобы потребовать возвращения долга.
Буквально через минуту вошел улыбающийся Ален. Он на ходу поправил манжет белоснежной рубашки, чуть больше чем положено выступивший из рукава прекрасно сшитого пиджака цвета спелой сливы, и направился к гостю.
— Надеюсь, тебе не долго пришлось меня ждать? — спросил он. — У меня были кое-какие срочные дела за городом. Я буквально только что вернулся.
— Нет, — пожал плечами Франсуа. — Я пришел всего пару минут назад.
— Воп! Выпьешь чего-нибудь или лучше кофе? У меня есть великолепное печенье.
— Кофе, пожалуй, — сказал гость, усаживаясь на мягкий стул, обтянутый красной бычьей кожей.
Ален позвонил в колокольчик и сел напротив.
— Полагаю, тебе не терпится узнать, зачем я пригласил тебя сегодня? — спросил он, многозначительно приподняв брови.
Франсуа обреченно вздохнул, готовясь к вопросу о долге, выплатить который он никак не мог.
Ален, будто прочитав его мысли, ободряюще улыбнулся.
— Не надо хмуриться, mon ami. Требовать у тебя денег я не собираюсь. Я прекрасно осведомлен о твоих доходах. Отдать такую огромную сумму сейчас ты не в состоянии.
— Я расплачусь, уверяю тебя, — пробормотал Франсуа.
— А вот в этом я слегка сомневаюсь, mon ami, — подмигнул ему Ален.
Он хотел сказать еще что-то, но в этот момент вошел дворецкий, и разговор на несколько минут прекратился. Дождавшись, когда слуга выйдет, Ален поудобнее устроился на стуле и посмотрел гостю в глаза, — Я рассчитывал, что сегодня мы сможем отметить радостное событие, — сообщил он, — но, к сожалению, немного просчитался.
— Радостное событие? — озадаченно переспросил Франсуа. — Что нам отмечать? Я тебе по-прежнему должен огромные деньги! Вот если бы все пошло так, как мы задумали, тогда другое дело. Ты стал бы моим шурином, а долг был бы аннулирован. Но этого не случилось, и я весь измучился, размышляя о том, как отдать тебе деньги. Это долг чести. Я обязательно расплачусь. Но радоваться пока нечему… — Он вздохнул. — И Этьен только что погиб.