Фойла как громом ударило. В эпоху двойных стандартов, когда женщин держали взаперти в сералях, многие из них подделывались под мужчин, желая попасть в закрытые для женского пола миры, но он еще никогда не слышал, чтоб женщина замаскировалась так удачно, что сумела завербоваться в торговый космофлот и подняться по служебной лестнице до высшего офицерского ранга.
— Это она? — в ярости выкрикнул он. — Это и есть Линдси Джойс? Линдси Джойс с «Ворги»? Спроси ее!
Я не знаю, что такое «Ворга».
— Спроси ее!
Но я не… Она не… Она любила отдавать приказы.
— Капитан?
Мне не нравится, что у нее внутри. Она вся больная. Там темно. Мне больно. Я хочу домой.
— Спроси ее. Она была капитаном «Ворги»?
Да. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не заставляй меня больше залезать в эту тетю. Она уворачивается. Она делает мне больно. Она мне не нравится.
— Скажи ей, что я тот человек, которого она не подобрала 16 сентября 2436 года. Скажи, что это было давно, а все-таки я выжил и вернулся свести с ней счеты. Скажи, что она мне за все заплатит.
Не понимаю… не знаю…
— Скажи, что я собираюсь ее убить. Медленной мучительной смертью. Скажи ей, что у меня на борту каюта, похожая на тот шкаф для инструментов на «Кочевнике», где я гнил и подыхал шесть месяцев. Она приказала «Ворге» бросить меня там одного подыхать. Скажи ей, что она будет гнить и подыхать так же, как я. Скажи ей! — Фойл яростно встряхнул визжащего ребенка. — Пускай она это почувствует. Я ей не дам ускользнуть, заделавшись скопчихой. Скажи, что я ее убью. Я ее урою. Прочти мои мысли и передай ей!
Она… она не отдавала такого приказа…
— Что?!
Я не понимаю…
— Она не отдавала приказа меня там бросить?
Я боюсь лезть к ней внутрь.
— Лезь, сучонок, или я тебя на куски разрежу! Что она хочет сказать?
Дитя вопило, женщина корчилась, Фойл пылал от ярости.
— Давай! Лезь! Вытащи это из нее! Иисусе, ну какого ж черта единственный телепат на Марсе — ребенок? Сигурд! Сигурд, послушай меня. Спроси ее так: она давала приказ выбросить беженцев за борт?
Нет. НЕТ!!!!
— Нет, не давала? Или нет, ты не будешь у нее спрашивать?
Она не давала.
— Это она приказала облететь «Кочевник» стороной?
Она корчится… ей больно… Ой, пожалуйста, ну пожалуйста! НЯНЯ-А-А-А-А! Я домой хочу! Отпусти меня!
— Она приказала пролететь мимо «Кочевника»?
Нет.
— Нет?
Нет. Пусти меня домой!
— Спроси ее, кто это сделал.
Я хочу к моей няне.
— Спроси ее, кто отдал ей приказ. Она была капитаном своего собственного корабля. Кто мог ей приказывать? Спроси!
Я хочу к моей няне.
— Спроси ее!
Нет, нет, нет! Я боюсь, мне больно! Она плохая. У нее внутри темно и больно. Она темная. Я ее не понимаю. Я хочу к моей няне! Я домой хочу!
Ребенок визжал и трясся, Фойл орал во весь голос. В катакомбах гремело эхо. Фойл в очередной раз дернулся гневно встряхнуть ребенка, и тут ему в глаза ударил ослепительный свет.
Туннель озарило явление Горящего Человека. Призрак Фойла стоял перед ним в полыхающей одежде, и на лице его пламенела татуировка. Сияющие глаза смотрели на конвульсивно извивавшуюся слизнячку-скопчиху, некогда бывшую Линдси Джойс.
Горящий Человек открыл тигриную пасть. Раздалось громыхание, подобное огненному смеху.
— Ей больно, — молвил он.
— Ты кто? — прошептал Фойл.
Горящий Человек поморщился.
— Слишком ярко, — сказал он. — Меньше света!
Фойл ступил вперед. Горящий Человек в панике заткнул уши руками.
— Слишком громко! — вскричал он. — Не ходи так громко!
— Ты мой ангел-хранитель?
— Ты меня слепишь, шх-х-х! — Внезапно видение снова рассмеялось. — Послушай: она вопит. Она молит о пощаде. Она не хочет умирать. Она не хочет, чтоб ей делали больно. Ну прислушайся же к ней.
Фойл задрожал.
— Она говорит тебе, кто отдавал ей приказы. Разве не слышишь? Прислушайся к ней своими глазами.
Горящий Человек вытянул в сторону корчащейся скопчихи палец, подобный пламенному когтю.
— Она говорит: Оливия.
— Что?!
— Она говорит: Оливия. Оливия Престейн. Оливия Престейн. Оливия Престейн.
И Горящий Человек исчез.
На катакомбы снова опустилась тьма.
Вокруг Фойла плясали цветные сполохи и катилась какофония звука. Он с трудом перевел дух и выпрямился.
