Моя цель — звезды - страница 52
В статуправлении округа клерк Фойла не узнал, а потому повел себя как обычно: угрюмо и неприступно.
— Нет, сэр. Без судебного ордера или прочей уважительной причины я не могу открыть вам доступ к окружным архивам. Это не обсуждается.
Фойл внимательно и беззлобно присмотрелся к нему.
Астеник, подумал он, тонкий, долговязый, слабый. Эпилептоидного толка. Эгоцентричный, педантичный, самоуверенный, невеликого ума. Слишком ценит свою работу и задавлен окружением, чтобы принять взятку. Но есть в его броне и слабые места.
Часом позже в офис клерка ввалились шестеро гостей из Четырехмильного цирка. Гости были женского пола, не лишенные внешней приятственности. Двумя часами позже, одурманенный соблазнами плоти, клерк выдал нужную информацию. Оказалось, что вторжение джек-джонтеров вызвано разрушившим дом две недели назад взрывом бытового газа. Всех обитателей здания вынудили переселиться. Что касается Робин Уэнсбери, то ее поместили в терапевтическое заключение Госпиталя Милосердия под прикрытием кольца ПВО Айрон-Маунтин.
— Терапевтическое заключение? — поразился Фойл. — За что? Что она такого учудила?
Тридцать минут ушло у него, чтобы организовать рождественскую вечеринку Четырехмильного цирка. Участвовали музыканты, певцы, актеры и вообще все, кто знал джонт-координаты Айрон-Маунтин.
Ведомые своим хозяином-буффоном, они явились туда под музыку и фейерверки, с подарками и немалым запасом огненной воды. Под всеобщее веселье и радостный смех они промаршировали по городу праздничным парадом. Они влезли в радарное поле систем ПВО, и охрана, улыбаясь, пропустила их. Формайл с Цереры, одетый Санта-Клаусом, разбрасывал окрест крупные банкноты из заплечного мешка и весело приплясывал, стараясь скрыть боль, возникавшую от соприкосновения радарного поля с электронной начинкой его усовершенствованного тела.
Зрелище было еще то.
Они нагрянули в Госпиталь Милосердия, ведомые Санта-Клаусом, который распевал во весь голос и с грацией слона в посудной лавке выделывал головокружительные курбеты. Он целовал сиделок и медсестер, пил с посетителями, раздавал пациентам подарки, забрасывал коридоры банкнотами, а когда всеобщее веселье достигло такого размаха, что потребовалось вызывать полицию, внезапно улетучился. Много позже обнаружили, что вместе с ним улетучилась и одна из пациенток, хотя ее обкололи успокоительным и джонтировать она была неспособна. Санта-Клаус унес ее из госпиталя в заплечном мешке.
Перекинув девушку через плечо, Фойл джонтировал за пределы госпиталя. Там, на тихой опушке соснового леска под морозным небом, он помог ей вылезти из мешка. На ней была белая унылая госпитальная пижама, но красоты девушки это одеяние не скрывало. Он снял костюм Санты и принялся внимательно оглядывать девушку — узнает ли та его?
Мыслепоток перепуганной и смущенной Робин был как яркий свет прожектора:
Господи! Кто это? Что случилось? Была музыка. Рев. Зачем засовывать меня в мешок? Пьяницы на тромбонах. О Дева Мария, это Санта-Клаус! Adeste Fidelis[26]. Чего он от меня хочет? Кто он?
— Я Формайл с Цереры, — сказал Фойл.
Кто? Что? Формайл с?.. Ах, ну да. Буффон. Баснословно богат. Вульгарен. Придурковат. Омерзителен. Четырехмильный цирк. Господи, я что, опять телепередатчик врубила? Вы меня слышите?
— Я слышу вас, мисс Уэнсбери, — тихо сказал Фойл.
— Что вы со мной сделали? Зачем? Чего вам надо? Я…
— Я хочу, чтоб вы на меня посмотрели.
— Bon jour, Madame. Залезайте в мой мешок, мадам. Посмотрите на меня, мадам! Ну что, я смотрю, — сказала Робин, пытаясь контролировать свои мысли. Без всякого выражения взглянула ему в лицо. — Ну, лицо как лицо. Я много таких лиц видела. Мужских лиц в том числе… Господи! Ох уж мне эти маскулинные фенечки. У всех у них на нас встает. Господи, почему Ты не мог спасти нас от брутальной мужской хотелки?
— Я вас уже перехотел, мисс Уэнсбери.
— Простите. Я не хотела. Я правда напугана.
