— Капитан Йеовил, — заметил Престейн, подпустив в ледяной голос яду, — такие выражения в моем доме недопустимы.
— Мы нуждаемся в ПирЕ, — отчеканил Ян-Йеовил, — и мы должны исследовать эти уцелевшие двадцать фунтов, переоткрыть методику синтеза, научиться применять его в военных целях. И все это успеть прежде, чем ВС обрушат его на нас сами. Если они уже этого не сделали. А Престейн отказывается сотрудничать. Почему же? Потому что он в оппозиции. Ему не нужны военные триумфы либералов. Он скорее согласится на капитуляцию, ведь богачи, подобные Престейну, никогда не проигрывают. Правда? Шеффилд, ну включите же голову. Предатель вас за нос водит. Бога ради, да что вы тут вытворяете?
Прежде чем Шеффилд успел ответить, в двери Звездной палаты один раз стукнули, и появился Сол Дагенхэм.
Некогда Дагенхэм считался одним из величайших ученых Внутренних Планет, физиком с непревзойденной интуицией, абсолютной памятью и компьютером шестого поколения вместо мозга. Потом в песках кратера Тихо произошел несчастный случай. Ядерный взрыв должен был бы его погубить, но не погубил. Вместо этого Дагенхэм стал смертельно радиоактивен, превратившись в «горячую» Тифозную Мэри двадцать пятого века. Правительство Внутренних Планет выплачивало ему двадцать пять тысяч кредитов ежегодной ренты, чтобы обеспечивать необходимые меры предосторожности при контакте с окружающими. Он не мог ни с кем сближаться дольше, чем на пять минут в день. Не мог занимать одно и то же помещение с другими людьми дольше, чем на тридцать минут в день. ВП приказали ему изолировать себя от человечества и хорошо оплачивали это самоизгнание. Дагенхэм забросил исследования и создал колоссальную структуру «Курьерской службы Дагенхэма».
Когда Ян-Йеовил увидел низкорослого светловласого кадавра с мертвенно-бледной кожей и улыбкой мертвой головы, входящего в Звездную палату, он понял, что проиграл. С тремя противниками ему не справиться. Он резко поднялся.
— Хорошо же, я отправлюсь за ордером на Фойла в адмиралтейство, — пообещал он. — Все договоренности, на которые готова была пойти разведка, отменяются. Отныне — война.
— Капитан Йеовил покидает нас, — обратился Престейн к офицеру джонт-гвардии, который привел Дагенхэма. — Пожалуйста, проведите его обратно через лабиринт.
Ян-Йеовил выждал, пока офицер приблизится и поклонится. Затем, когда тот услужливым жестом пригласил капитана пройти к дверям, Ян-Йеовил внимательно посмотрел на Престейна, осклабился и с негромким хлопком исчез.
— Престейн! — воскликнул Кролик. — Он джонтировал! Он знает местоположение этой комнаты! Он…
— Я догадался, — ледяным тоном ответствовал Престейн. — Свяжитесь с дворецким, — приказал он застывшему в изумлении офицеру стражи. — Координаты Звездной палаты рассекречены. Их необходимо изменить в течение двадцати четырех часов. А теперь, мистер Дагенхэм…
— Минуточку, — прервал его Дагенхэм, — я тут с этим ордером из адмиралтейства разберусь.
Не извинившись и ничего не объясняя, он тоже исчез. Престейн поднял брови.
— Значит, секрет Звездной палаты известен и другой стороне, — пробормотал он. — По крайней мере, у него хватило такта утаить свое знание до тех пор, пока оно само не выплыло наверх.
Дагенхэм вернулся.
— Нет смысла тратить время зря, блуждая в лабиринте, — пояснил он. — Я отдал приказы кое-кому в Вашингтоне. Йеовила задержат. Два часа гарантированы. Три — вероятны. Четыре — возможны.
— А как же они его задержат? — осведомился Кролик.
Дагенхэм улыбнулся жуткой улыбкой.
— Стандартные методики «Курьерской службы Дагенхэма». ПВСК. Приколы, выдумки, смятение, катастрофа… Прибегнем ко всем четырем. Черт! Я поломал ваши игрушки, Престейн.
Роботы внезапно задергались, как лунатики: жесткое излучение, исходившее от Дагенхэма, повредило их электронную начинку.
— Ну и ладно, что ж поделать.
— Что там с Фойлом? — спросил Престейн.
— Пока ничего, — Дагенхэм снова оскалился усмешкой скелета. — Он по-настоящему уникален. Я перепробовал все стандартные приемы и препараты. Ничего не добился. Внешне — космофлотец как космофлотец, если не считать лицевой татуировки, а внутри — одна сталь. Что-то его скрутило и удерживает. Не отпускает.
