Ответ был очевиден. Реши барон открыто противостоять Кэролайн, она бы с еще большим упорством ринулась осуществлять свои планы, ни перед кем и ни перед чем не останавливаясь. Брент знал это наверняка. Сайзфорд же повернул ситуацию к своей выгоде и, в конечном итоге, выгоде Кэролайн, отыскав для нее достойного мужа. Тот факт, что достойный муж оказался родственником наставника его дочери, был просто свежими сливками для коблера[13]. Барон не мог рассказать этого Кэролайн, иначе она заподозрила бы его в манипуляции, но он знал, что рано или поздно правда откроется ей, и тогда ее мечта окажется у нее в руках.
Нет, то, что сделал барон, было сделано ради дочери, а не ради себя, невзирая на связанный с этим риск и тот факт, что он хотел оставить Кэролайн в Англии по эгоистичным причинам. Барон Сайзфорд потратил огромную сумму денег, поставив их на карту в опаснейшей игре, потому что любил Кэролайн и беспокоился за нее. И Бренту приходилось признать, что этот поступок, несмотря на все свое коварство, был самым благородным из тезе, что он видел за многие годы.
— А если бы я вообще не вернулся домой? — подавленно спросил наконец Брент.
— Не знаю, — честно признался Сайзфорд. — Полагаю, я бы открыто выступил против планов Кэролайн.
— А если бы Кэролайн отказалась выходить за меня замуж?
Барон снова крякнул и с многозначительным видом вновь зашагал к дубовому шкафчику.
— Если я и был в чем-то уверен, Уэймерт, так это в том, что Кэролайн пойдет на мои условия, намереваясь аннулировать брак.
Брент быстро заморгал.
— Такая мысль приходила вам в голову?
Сайзфорд повернулся к зятю, улыбаясь и держа в руках бутылку портвейна.
— Еще?
Брент кивнул.
— Возвращаясь к твоему вопросу, — невозмутимо продолжал барон, наполняя два новых бокала, — я знал, что Кэролайн задумает аннулировать брак, потому что она умна, может позволить себе немного коварства и из всех дочерей больше всего похожа на меня. Она думает, как я, Уэймерт, и на ее месте я бы тоже принял во внимание такую возможность.
Сайзфорд принес зятю еще один до половины наполненный бокал, остановился рядом, и они оба повернулись, чтобы посмотреть в окно.
— Я очень надеялся, что вы с моей дочерью станете дороги друг другу. Но, даже если бы этого не случилось, я достаточно знал о тебе и не сомневался, что ты будешь уважать ее, и, в крайнем случае, вы поладите ничуть не хуже других пар вашего круга.
Барон громко выдохнул.
— В конце концов, все-таки решив устроить ваш брак таким жульническим способом, я знал наверняка, что Кэролайн подведет ее желание остаться непорочной. Она методична, изобретательна и подчас невероятно упряма, Уэймерт, но под этой броней скрыта любящая, щедрая женщина, которая ко времени вашей встречи отчаянно нуждалась в обществе и поддержке мужчины. Я знал, что, если ты проявишь достаточную настойчивость, она рано или поздно не устоит перед тобой и исполнит брачные обеты. И оказался прав, ибо вот тому доказательство.
Брент оглянулся и увидел, что из сада вместе со Стефани выходит его жена. Одну его малышку держала на руках она, другую — ее сестра, а Розалин бегала перед ними вприпрыжку. Малюток тепло закутали, пряча от морозного декабрьского воздуха; светило солнце, и Брент видел их розовые щечки и улыбающиеся личики.
Барон опустил взгляд.
— Если ты кому-то расскажешь об этом, Уэймерт, я буду все отрицать, но, — он поднял бокал и осушил содержимое, — мне никогда не нужен был сын, чтобы чувствовать себя полноценным мужчиной, и, честно говоря, я рад, что у меня его не было.
Брент посмотрел на тестя, мягко говоря, удивившись такому странному заявлению аристократа.
Улыбнувшись, Сайзфорд понизил голос, как бы оглядываясь в прошлое.
— Если бы я породил сына, то провел бы жизнь, воспитывая из него барона, и во многих отношениях, вероятно, забросил бы своих девочек. Так постоянно происходит в нашем кругу. И я уверен, что многие годы был предметом насмешек и жалости тех мужчин, которые настолько надменны, что не могут понять и оценить великого значения женщин в их жизни.
Оглядываясь на своих дочерей, барон с теплотой признался:
