Бейли растерянно потрясла головой.
– Господи, о чем ты?
Паркер замялся, потом посмотрел ей прямо в глаза.
– Я только хотел убедиться в том, что ты любишь меня настолько, чтобы бороться за свою любовь. Не беспокойся. Мы с Лизой не любовники.
– Значит, ты просто хотел, чтобы я так подумала?
– Да, – нехотя признался он. – Лиза тоже читает книжки о любви, как и большинство женщин. Я рассказал ей о наших отношениях, и она подкинула мне мысль о том, что нужно использовать ее в роли «другой женщины», как это делается во многих любовных романах.
– Это самый недостойный, самый бессовестный поступок из всех, о которых я когда-либо слышала!
– Дай мне еще несколько минут, хорошо?
– Хорошо, – согласилась Бейли.
– Когда Пол и Том ушли от тебя, ты ведь никак не отреагировала, ничего не сделала, чтобы убедить их остаться, так? Ты спокойно смирилась с тем, что они полюбили кого-то другого, и просто исчезла из поля зрения.
– Ну и что?
– А то, что мне было необходимо добиться, чтобы ты так захотела меня, что снова не ушла бы в сторону. И вот я своего добился – ты отбросила свою несносную гордость и теперь предстала передо мной…
– Иными словами – ты заранее планировал организовать этот матч медрестлинга[3] между мною и Лизой? – мрачно спросила Бейли.
– Да нет же! – Паркера ужаснула подобная мысль. – Я просто хотел каким-то образом спровоцировать тебя, чтобы ты пришла ко мне домой. Почему ты заставила меня так долго ждать? – Он медленно покачал головой. – Я уже начал терять надежду.
– Ты потеряешь гораздо больше, если посмеешь когда-нибудь снова проделывать такие фокусы, Паркер Дейвидсон.
Лицо Паркера осветилось такой широкой улыбкой, что боль и сомнения покинули ее сердце. Он раскрыл ей свои объятия, и Бейли бросилась к нему, прижавшись лицом к сильному плечу.
– Вообще-то я на тебя сержусь, – едва слышно пробормотала она.
– Сперва поцелуй, а потом можешь сердиться сколько хочешь.
Их уста слились в экстазе. Единственным поцелуем Паркер сумел вознаградить ее за все мучительные дни, полные беспокойных мыслей, за длинные бессонные ночи. Когда он наконец отпустил ее, она едва не упала без чувств.
– Ты действительно любишь меня? – прошептала Бейли, испытывая безумную потребность вновь услышать эти сладостные слова. Нижняя губа непроизвольно затряслась, руки судорожно сжались.
– Да, мое солнышко, я действительно люблю тебя, – улыбнулся он в ответ. – И люблю так, что моей любви хватит на две жизни.
– Только на две?
Его рука нежно легла ей на затылок.
– По меньшей мере на четыре. – Их губы снова слились, затем он резко оборвал поцелуй. – Послушай, что ты там говорила про Дженис? Что с ней случилось?
Задумчивая улыбка медленно расплылась по лицу Бейли.
– Ничего такого, чего нельзя было бы исправить счастливой свадьбой и последующим медовым месяцем.
Бейли задержалась перед книжным магазином. Ее внимание привлекло объявление, вывешенное в витрине и гласящее о продаже книг двух местных авторов во второй половине дня с выдачей ими автографов.
– Ну, и что ты испытываешь при виде своего имени в рекламе? – спросила Джо-Энн.
– Ты, может быть, и привыкла к этому, но я чувствую… я чувствую… – Бейли не сумела найти подходящего определения и импульсивно прижала ладони к гладкой округлости живота, – я чувствую почти то же самое, что испытала, когда доктор объявил, что я беременна.
– Ага, это проделывает странные штучки с нервной системой, не так ли? – подшучивала Джо-Энн. – Кстати, что это такое ты бормочешь о моей привычке? У тебя вышла первая книга, а у меня лишь вторая, а это, согласись, не так уж много.
Продавщица узнала их, как только подруги вошли в магазин, и поспешила навстречу с приветливой улыбкой на лице.
– Как приятно, что вы пришли вместе. У вас много общих интересов!
Она проводила их к передней части торгового зала, где их ожидал стол, украшенный кружевами, и два стула. Несколько женщин уже терпеливо выстроились в очереди, ожидая встречи с Джо-Энн и Бейли.
Целый час обеим пришлось провести в оживленной работе. Члены семей, друзья и другие писатели присоединились к почитателям любовных романов, которые пришли пообщаться с ними и пожелать авторам всего доброго.
