Однако у нас, как всегда, имелась разнообразная и вполне достойная библиотека. Наши друзья пользовались ею. Они утверждали, что наши книги открыли им глаза и позволили задать кое-какие вопросы консервативным родителям. Моя мать выступала в качестве педагога: она советовала, что читать, а затем беседовала с ними о политике, литературе, истории, философии, религии, что делало ее очень популярной среди молодых людей, которые регулярно наведывались в наш дом. Круговорот был таким, что она часто даже не знала, кто находится в доме. «Араос» – это был поистине народный дом. Хоть моя мать обычно и не готовила, она всегда была готова соорудить салат и бросить стейк на барбекюшницу. Но мы часто ели лишь яйца и рис… не имея средств, чтобы купить что-то другое. Наши друзья любили повторять, что наша семья уникальна. И так оно и было!
Мы не очень знали, где обитал мой отец. Он купил себе студию в самом центре, в доме № 2014 по улице Парагвай, и он давал ключ всем нашим друзьям, чтобы они могли пойти туда позаниматься спокойно. Но иногда он ночевал дома. Случилось ему там и отдыхать среди дня – либо в столовой, либо на одной из кроватей в нашей комнате, в комнате мальчиков, всегда на верхнем уровне, откуда он порой падал. Но бо́льшую часть времени он отсутствовал, а когда был на месте, я всегда задавался вопросом, а для чего он нам нужен.
Мои родители постоянно ругались. И когда это происходило, лучше было бежать. Как правило, я гораздо больше беспокоился, видя их вместе, чем наоборот. Мой отец был очень плохим игроком. Однажды он играл в шахматы в саду Портелы с моей матерью, и она явно побеждала. Мысль о проигрыше была абсолютно невыносима для отца. Шах и мат уже маячили на горизонте. Его плохое настроение проявлялось в раздраженных вздохах, он хмурился. Вдруг он вскочил, опрокинул стол и разбросал в стороны все фигуры. Мать пришла в ярость. А отец завозмущался: «Неужели ты думаешь, что я сделал это нарочно?» Он никогда не упускал случая обмануть, чтобы выиграть.
* * *
Моя бабушка Линч перенесла кровоизлияние в мозг. Как только Эрнесто узнал об этом, он бросил все в Кордове и немедленно вернулся в Буэнос-Айрес. Он не отходил от ее изголовья. Он пытался приготовить еду и питье, с бесконечным терпением вытирал ей лоб. Но ничего не удалось поделать, и она умерла семнадцать дней спустя.
Эрнесто переехал в нашу комнату. В ней было тесновато, но она выходила на большой балкон. В ней стояли двухъярусные кровати, шкаф для одежды и комод, плюс там были две полки и стол, на котором громоздились книги. Я как самый молодой был отправлен на старый диван в столовую, но мне было все равно: Эрнесто вернулся, и на этот раз он останется! Огромная радость переполняла меня. Он поступил на медицинский, где повстречал свою лучшую подругу, Берту Хильду «Титу» Инфанте. Они тут же стали неразлучны и сразу же начали делиться друг с другом литературными открытиями, философскими, политическими и медицинскими мыслями. Когда жизнь разъединяла их, они поддерживали отношения по переписке, интимной и очень красивой, которая продолжалась до самого конца. Кстати, Тита является автором лучшего текста, который когда-либо был написан про Че[28].
В университете Эрнесто не блистал, но имел хорошие оценки. Он отличался способностью поглощать впечатляющее количество курсов. Был ли он увлечен учебой? Конечно же, нет. Однажды Анна-Мария и ее подруга Ольга подхватили какую-то болезнь, похожую на экзему. Их ноги внезапно покрылись красными пятнами. Обеспокоенные, они поинтересовались мнением Эрнесто. Он ответил, смеясь: «Да что я знаю? Пойдите лучше к врачу!» Ольга боялась его. Или, вернее, она сильно смущалась. Он постоянно дразнил ее, и она никогда не знала, что ответить. Эрнесто был асом в остроумии, но иногда его шутки оказывались весьма едкими. Он был очень умен и игрив с девушками. Это его забавляло. В его присутствии женщины, казалось, теряли все свои средства защиты.
Начав специализироваться на аллергии под руководством профессора Пизани, известного аллерголога, он решил использовать нас в качестве подопытных кроликов. Все отказались. Никогда не было известно, чего от него ожидать! На самом деле, когда один наш друг наконец-то согласился участвовать в экспериментах, Эрнесто сделал ему несколько инъекций, и он от них заболел. Так что наш доктор-подмастерье, к огорчению моего отца, сосредоточился на кролике, жившем на террасе. Эрнесто это не волновало. В то время мнение отца больше не интересовало никого. Он потерял для нас авторитет. А вот кролику удалось бежать, выпрыгнув с террасы на улицу. Весь квартал тогда пришел в смятение: наши соседи были убеждены в том, что Эрнесто привил ему какой-то вирус, от которого могут заразиться все.
