— ЛОАН! — только и успел вымолвить он.
* * *
Голова болела, словно после страшного перепоя. Андрей дотронулся до затылка и поморщился — тот превратился в сплошную рану со слипшимися от крови волосами. Регенерация не спешила проявить свои чудесные способности, почему‑то….
Зазвенели цепи на руках.
Воинов, адаптировав зрение к темноте, осмотрелся. Это был сырой каменный мешок, куда не проникал ни один луч света. Сколько он тут находился, адмирал даже представить не мог, но тело застыло и слушалось с трудом. Андрей попробовал подняться.
После нескольких попыток это ему удалось, но стоять пришлось, согнувшись в три погибели — руки и ноги были скованы, а вокруг пояса находился обруч, тоже намертво схваченный цепью, вмонтированной в каменный пол. В голове шумело а в ушах стоял звон.
— Чертовы бабы! — Ругнулся он сквозь зубы, давая волю своему раздражению. — Это она меня жезлом звезданула! — Он ощупал себя с головы до ног, больше нигде не болело, «Значит, ногами не били» с облегчением подумал адмирал. — Точно сотрясение мозга получил! — Андрей поморщился, попытавшись покачать головой. — Интересно, насколько они меня сюда упрятали? В железки забили. — Позвенев цепями, Воинов усмехнулся. Потом нашарил скрытое реле включения миниатюрного генератора Статис–защиты, вмонтированного в нижнее бельё — «кольчугу». Призрачное сияние разлилось вокруг его тела и оковы, разрезанные полем, со звоном упали к его ногам.
Стараясь не делать резких движений, офицер обшарил все свои карманы и обнаружил, что его начисто обобрали. Ни аптечки, ни интеркома, ни других мелочей, которые он обычно таскал с собой на всякий случай, на месте не было.
— Ай да Лоан! — Покачал Андрей головой и снова поморщился от боли. — Не то что удивила, тут вообще нечего сказать…
Он на какое‑то время задумался. Что же, в конце концов, произошло? Какие последствия это может навлечь на всю его миссию? Последнее воспоминание, — он увидел девушку в облачении Матери Планет и, узнав в ней свою попутчицу, назвал по имени. Очевидно, это прозвучало как святотатство.
Короткий анализ дней проведенных в ее обществе на корабле дополнили картину. И испуганный голос командира корабля, который вышел на связь с «Корсаром», когда Лоан выразила желание лететь с чужеземцем. И предупреждение, чтобы он не называл ее по имени, и весь этот этикет…. И внушительный эскорт…. Ему и в голову не могло прийти, что глава целой звездной системы, одна, без соответствующего эскорта …. Ни один представитель земных властей не смог бы себе такого позволить! Вдруг возьмут в заложники? Или просто убьют? Неужели настолько непуганые…. А если бы кто‑то пронюхал, чем они занимались на корабле трое последних суток, вместо изучения придворного этикета…
— Вляпался… — Подвел итог своим размышлениям Воинов, и стукнул кулаком по стене. — Конечно…. Я оскорбил святыню и был за это наказан. Вон, китайский император за сотню шагов принимал прошения, чтобы не осквернить свое обоняние смрадом простых смертных…. — Какой то посторонний звук заставил его насторожиться. — А не по мою ли это душу?… — Он поднял с земли обрывок цепи и захлестнул вокруг кисти руки, как когда‑то, в юности, курсантский ремень перед дракой. Сквозь дверной проем, (его даже не удосужились запереть!), Андрей увидел отблеск факела и прислонился к стене за перегородкой. Голова раскалывалась от боли, но он старался не обращать на нее внимания. Шаги приблизились. Электрический свет, сменивший свет факела, осветил камеру холодным сиянием и раздался испуганный полувскрик:
— Как нет! — Знакомый голос дрожал. — Святая Мать, неужели они бросили его в Темные Колодцы… — Облегченно вздохнув, Андрей бросил обрывок цепи на пол и вышел на освещенное место. Тут же ему на шею бросилась, закутанная в шелка, Лоан. — Ты жив! Мой хороший, лучший, первый! Дюс валю, тимер кю — она причитала у него на груди, прижимаясь так, словно опять он мог исчезнуть, а когда подняла глаза, они блестели от слез.
— Лоан, милая моя девочка, это ты уже зря, — растерялся Андрей от столь бурной реакции. Он стиснул её, гладя по голове. — А она меня, случайно не того?… — Кивнул офицер на девушку, застывшую с фонарем в одной руке и мечом в другой. Воинов улыбнулся и покрыл поцелуями ее заплаканные глаза. — Все нормально, я сам виноват, должен был читать между строк, а тут расслабился. Для той девчонки мои слова были оскорблением святыни, за которое мужчине полагается смерть, кстати, ваш мужик давно бы помер….
