Одному сенатору, выборы которого проходили очень много лет назад, по такому деликатному вопросу, как отмена сухого закона в его штате, советовали говорить так: «Все силы свои я положу на борьбу против страшного яда, могущего отравить нацию, однако я готов рассмотреть все разумные предложения к удовлетворению естественных потребностей американцев». Впрочем, сэр, я ничего, ничего не советую. В предвыборных речах я бы лично не излагал никакой программы, а лишь ссылался на Библию и конституцию. Уверяю вас, многие избиратели были бы вполне довольны. Стоп! Стоп, сэр! Я уже молчу. Перехожу к будничным вопросам, к текущим расходам. Имеет мистер Элуэлл о них представление? Дуг, я не сомневался.
Мистер Элуэлл нехотя сел в кресло и, полуобернувшись, продолжал скучающе постукивать пальцами по столу. Сколько хлопот связано с этой предвыборной борьбой! Если бы этот Кент не пользовался славой человека, успешно проведшего не одну кампанию, разве стал бы Элуэлл тратить время?
– Расходы, расходы! – качал головой мистер Кент. – Вы, конечно, богатый человек, мистер Элуэлл, крупный акционер нескольких судостроительных заводов, но… ваших средств будет недостаточно, сэр. Партийный же аппарат берет, а не дает деньги. – И, наклонившись через стол к мистеру Элуэллу, а по пути взяв из коробки сигару, мистер Кент продолжал: – Далеко не все знают, что в день выборов все могут решить «пловцы» – это секрет моей фирмы, сэр. – Мистер Кент многозначительно подмигнул. – Эти славные парни или не имеют работы, или не хотят ее иметь, но зато обладают большой семьей: папами, мамами, братьями, сестрами, тетями, дядями, бабушками, дедушками и просто собутыльниками. Да, сэр. Я вам открою тайну: знайте, что на каждом избирательном участке, включающем до четырехсот избирателей, мой доверенный всегда имеет на примете дюжину таких парней. Если им сунуть в день выборов пять или десять долларов, то они приволокут к избирательным урнам всю свою семейку – человек десять! – И мистер Кент щелкнул пальцами, стараясь поймать взгляд патрона. – Представьте себе, сколько голосов вы заполучите таким образом! Если «пловцы» будут наши, при условии, конечно, что ваши деньги перейдут к ним, то я берусь, как у нас говорят, провести в конгресс рыжего пса против апостола Павла.
Мистер Кент расхохотался, но тотчас смолк, соскочив со стола. Разгневанный мистер Элуэлл стоял перед ним во весь рост. Рука его уже поднималась, чтобы показать на дверь.
– Сэр, вы, кажется, осмелились говорить о подкупе? – с убийственным холодом произнес он.
– О, что вы! – ужаснулся мистер Кент. – Я говорил лишь о некоторых организационных расходах, которые необходимы для вознаграждения людей, проводящих низовую агитационную работу в кругу семьи. О, сэр! Как можно говорить о подкупе? Мог ли я?..
Мистер Элуэлл раздраженным движением взял из коробки сигару.
– Итак, теперь подсчитаем, сколько понадобится денег… – Мистер Кент сделал многозначительную паузу. – Приблизительно четыре миллиона долларов, не считая официальных расходов, – реклама, агитация, наем помещения и прочее, на что потребуется немногим меньше. Всего нужно считать около семи миллионов.
– Семь миллионов?
Элуэлл осторожно опустился в кресло.
– Это пустяки по сравнению с большими выборами, сэр! Там счет идет на сотни миллионов! Все продается, все покупается по установившимся рыночным ценам!
– Семь миллионов! – сокрушенно повторил Элуэлл.
– Конечно, – невозмутимо подтвердил мистер Кент, изогнувшись в почтительной позе.
Он долго стоял так, пока его патрон сидел в кресле, сжав красивую голову руками.
– О, если достать эти деньги, то мы победим мистера Мора и его неумелого политического помощника, мистера Меджа! Ха-ха! Нашей профессией нельзя заниматься ради торжества справедливости или даже для приобретения политического багажа, как хочет этот выскочка Медж. Для начала мы создадим вам популярность и осмеем вашего противника. – Мистер Кент бросил окурок и взял новую сигару. – Вы начнете в газетах дискуссию о технической абсурдности строительства плавучего туннеля, а про вашего конкурента где-нибудь скажете, что не придаете никакого значения слухам, будто всеми чтимый судья решил переделать свой дом так, чтобы все комнаты в нем были цилиндрическими, как в туннеле. Вы не допускаете мысли, скажете вы, что такому пожилому человеку, как Ирвинг Мор, удобно жить и передвигаться в доме, где есть что-нибудь цилиндрическое. Ха-ха-ха! Намек на четыре колонны муниципалитета. Вы понимаете? А неудачу с опытным русским туннелем надо раздуть. Сумасшествие и самоубийство мистера Корнейва – автора Арктического моста. Гибель сооружения. Преступное легкомыслие строителей…
