– Смотрите, – обратилась к своим спутницам мисс Амелия, – вот чем хотят поборники реконструкции заменить красоты природы, дарованные нам богом!
– Ок-ки док-ки! – весело отозвались девушки, что означало на самом залихватском жаргоне предельное одобрение.
Мисс Амелия решительными шагами направилась в павильон.
– Хэллоу!
Когда мисс Амелия произносила свое «хэллоу», оно звучало у нее прелестно. Это были звуки одновременно и вкрадчивые, и задорные, и ласковые, и вызывающие. Они повышались на последнем звуке и от этого казались и приветствием и вопросом.
– О-о! – молодой человек, гид павильона, восхищенно смотрел на мисс Амелию, обратившуюся к нему.
– Мы хотим видеть инженера Герберта Кандербля.
– О-о! – просиял гид. – Видеть мистера Кандербля? О'кэй, мэм!
Гид сделал знак девушкам следовать за собой.
Ватага леди в купальниках с развернутым транспарантом: «ДОЛОЙ ЦЕПИ КУЛЬТУРЫ!» шумно перешла в зал «Павильона завтрашних идей». И сразу остановилась в нерешительности.
Но их предводительница, мисс Амелия Медж, словно запущенная со старта ракета, вырвалась вперед, не обращая внимания на дующий ей в лицо леденящий ветер. Ее прозрачная накидка затрепетала у нее за спиной, а холод ожег обнаженное тело.
– Инженера Герберта Кандербля! Мы требуем Герберта Кандербля, распространителя вредных идей! – кричала мисс Амелия Медж, обращаясь к учтивому гиду в униформе, почтительно обратившему ее внимание на развернувшуюся перед нею картину.
Казалось, Амелия с подругами вбежали на заснеженный берег, на который вздымались торосами льды. Дьявольски холодный пронизывающий ветер гнал ледяные поля, круша и разламывая их.
По берегу размашистой походкой, одетый в теплую доху, шел высокий человек с удлиненным лицом.
Амелия поняла, что это и есть вызванный ею инженер Герберт Кандербль.
– Хэллоу, эй вы там, мистер Кандербль! – звонко постаралась крикнуть она, но стучащие зубы помешали фразе прозвучать достаточно дерзко.
Меж тем тепло одетый Герберт Кандербль, казалось, не слыша, но видя посетителей, обратился к ним:
– Леди и джентльмены. Рад приветствовать вас на берегу Ледовитого океана, вынужденный принести вам извинения за не слишком приятный вам северный ветер, но, как узнаете дальше, он имеет некоторый символический характер.
– Не морочьте нам голову, – стуча зубами, прервала его мисс Амелия Медж, ощущая, что тело ее покрывается гусиной кожей. – Мы пришли сюда протестовать против цепей культуры, к которым вы хотите добавить еще и мост к врагам цивилизации!
Амелия хотела вложить весь свой гнев в эти слова, но из-за холода, перехватившего ей горло, у нее получился какой-то жалобный писк.
– Ветер, леди и джентльмены, ощущаемый вами сейчас, – это символ дыхания холодной войны, парализовавшей мир в последние годы. Вы видите северный берег нашей родины и чувствуете ветер, от которого нет укрытия в мире.
– Мы не хотим слушать вас! – крикнула на этот раз отчетливо мисс Амелия Медж.
И опять Герберт Кандербль никак не реагировал на этот возглас, словно был глух или слова «внезапной посетительницы» северного берега Аляски звучали с пляжа Флориды.
– Надеюсь, вы, уважаемые леди и джентльмены, достаточно ощутили неприятность ледяного дуновения, поэтому я перехожу к следующей части программы.
Амелия почувствовала приятное теплое дуновение. Ледяное море исчезло, уступив место исполинскому земному шару.
– Мы как бы видим нашу планету из космоса со стороны Северного полюса, – говорил теперь Герберт Кандербль, успевший скинуть свою меховую доху. В руке он держал длинную указку.
– Мне хотелось бы обратить ваше внимание, леди и джентльмены, на очертания материков, разделенных Полярным бассейном. По воле природы контуры эти весьма многозначительны. Не требуется большого воображения, чтобы увидеть, что континент, на севере которого расположен Советский Союз, представляется нам исполинским белым медведем. А теперь взгляните на противостоящий материк с северным нашим штатом. Не правда ли, он напоминает ягуара? И два могучих царя природы как бы обращены друг к другу носами, разделенные Беринговым проливом.
Действительно, за фигурой говорившего Герберта Кандербля на огромной фотографии земного шара (или глобуса, если смотреть на него сверху, со стороны Северного полюса), по краям материков пробежала линия, а очерченные ею пространства окрасились в разные цвета, и перед изумленными посетителями на планете появились два могучих символа земной природы: белый медведь и ягуар, почти соприкоснувшиеся носами, готовые, казалось бы, броситься друг на друга. Впрочем, никогда в дебрях лесных медведь и ягуар не были врагами.
