– О'кэй! – подтвердил Кент. – Но бизнес есть бизнес. Если мистер Медж сумел по сходной цене приобрести все корабли, какой смысл ему строить туннель? Он достаточно деловой человек. Надо прекратить это невыгодное вам и ему строительство. Судоходные акции снова поднимутся, и мистер Медж будет обладателем огромного капитала, а вы вернете себе свое состояние.
– Но это уж слишком! – возмутился Элуэлл. – Вы предлагаете мне сотрудничать с таким беспринципным человеком? Вы плохо меня знаете, сэр!
– О нет, сэр! Я полагаю, что и у вас, и у мистера Меджа, и у любого другого человека дела есть один общий принцип – выгода. Только она и движет прогресс и способствует процветанию страны.
Мистер Кент еще долго говорил, убеждая бывшего патрона согласиться на условия своего нового хозяина.
В двадцатиэтажном здании Концерна подводного плавающего туннеля на Пятой авеню происходило экстренное совещание правления.
Мистер Медж оглушил акционеров своим заявлением о выходе из правления концерна. В торжественной речи он сообщил обескураженным членам правления, что он всегда стоял за все прогрессивное. Техника и жизнь неизменно движутся вперед. Если несколько лет назад идея плавающего туннеля была передовой, то теперь она уже явно устарела. Авиация с ее современными достижениями сулит большие выгоды. Мистер Медж видит будущее только в авиации, которая может покорить просторы над полярными льдами не только для богатых пассажиров, но и для дешевых грузов, создав постоянную торговую трассу в Европу по кратчайшему пути, впервые когда-то проложенному смелыми русскими летчиками.
И мистер Медж стал распространяться о своих всевозрастающих симпатиях к русским.
Мистер Медж покинул заседание под улюлюканье и свист всех присутствующих. С гордо поднятой головой прошел он в свой кабинет и, вызвав к себе дожидавшегося его главного инженера строительства мистера Герберта Кандербля, имел с ним короткий, но, видимо, глубоко принципиальный разговор, после которого мистер Герберт Кандербль вышел оттуда совершенно красный, яростно скрежеща зубами. В дверях он встретился с секретарем. Тот ничего еще не знал об отставке Меджа и, закрыв за собой дверь, взволнованно сообщил патрону о панике на бирже, грозившей катастрофой акциям Туннельного концерна.
Сообщение это мистер Медж воспринял с непонятной секретарю веселостью. Забрав в портфель лишь некоторые свои бумаги, он объявил, что освобождает кабинет, и, фальшиво насвистывая модную песенку, спустился вниз и сел в свой личный автомобиль.
Перепуганный секретарь провожал его, забыв надеть пиджак, и вышел на Пятую авеню в одной жилетке.
Мистер Медж весело подмигнул ему из машины и помахал рукой.
– 0'кэй, мистер Кандербль. – Ирвинг Мор поднялся. – Я оказал все возможное влияние на акционеров Концерна плавающего туннеля. Не скрою, я приветствую теперь с родительской нежностью вас – директора-распорядителя концерна.
– Благодарю, мистер губернатор, – склонил голову Кандербль.
Губернатор потрепал его по рукаву:
– Поезжайте на Аляску, мой друг, поезжайте. Вы хорошо поработали здесь. Я следил за вашей борьбой, восхищавшей меня. Вы как настоящий мужчина оборонялись от этих биржевых волков, вцепившихся в тело концерна, как только мистер… Но не будем говорить о нем.
– Да, сэр, лучше не будем, – мрачно произнес Кандербль.
– Говорить не будем, но помнить надо.
Губернатор задумался, прошелся по комнате и остановился перед большой гравюрой, изображавшей открытие первой биржи в Америке.
– Выгода! Личная выгода! До сих пор для американцев она была двигателем прогресса. В каких же случаях она начинает противоречить выгоде общественной? Как жаль, что мистер Игнэс, открывший «закон выгоды», тяжело болен. Кто же теперь ответит нам на наше недоумение? – Мор вопросительно посмотрел на инженера.
– Я полагаю, мистер Мор, я полагаю… – замялся Кандербль. – Кроме выгоды, нужна, сэр, преданность делу техники. Без любви к технике выгода не может быть двигателем прогресса, как и без любви к правнукам.
– Вы так думаете? А мне кажется, что здесь должно быть не так много романтической любви, а больше деловитого планирования. Как вы думаете, мой друг? Что, если частную выгоду планировать в общегосударственном масштабе? – Старик искоса поглядел на Кандербля.
