На первой ступеньке Кандербль задержался. Джемс ухмыльнулся, когда увидел, что американец взял русскую леди за руку.
– Простите, леди, я давно хотел вас спросить: откуда у вас это кольцо?
– Это кольцо? – переспросила Аня и, покраснев, тихо высвободила свою руку.
– Не истолкуйте меня неверно, моя леди. Дело в том, что не может найтись в мире другого такого кольца.
Аня удивленно подняла брови:
– Это кольцо подарил мне один очень близкий… и замечательный человек.
– Матрос?
– Нет… то есть да. Его подарил мне… Вы знаете, кто?.. Инженер Андрей Корнев.
– Мистер Эндрью Корнейв? Не может быть!
– Да, во время Ливанского кризиса он был матросом.
Кандербль резко повернулся к Ане:
– Так неужели это был он?
– Да, он помнит о первой встрече с вами на корабле.
– И он никогда не напомнил мне об этой встрече! Мог ли я думать! И вы дорожите этим кольцом?
– О да! Очень!..
– Я тоже дорожил им, – сказал Кандербль печально и стал подниматься по винтовой лестнице.
Джемс усмехнулся. Побочное занятие в подводном доке ему определенно нравилось. Убедившись, что оба инженера поднялись, он направился следом за ними.
Осторожно высунув голову, он увидел длинный цилиндрический коридор и две удаляющиеся фигуры.
«Ага! Они направляются к „Лошадиной челюсти“. Хе-хе-хе! Недурное место! Миссис Амелия недаром беспокоится за своего долговязого».
Джемс тихо пошел по коридору. Была ночь. Звуки доносились отчетливо. Скоро должна была начаться передвижка дока. В пустынных коридорах никого не было, но на всякий случай в руках Джеме держал инструменты, чтобы притвориться чем-то занятым.
А вот и дверь в кабинет Кандербля. Интересно послушать, что там сейчас происходит. Джемс приложил ухо к холодному металлу и вдруг удивленно свистнул. Он услышал всхлипывания. Женщина плакала!
«Вот так чертовщина!»
Мистер Кандербль взволнованно ходил по комнате. Джемс сразу узнал его шаги.
– Это ужасное несчастье, ужасное! Когда вы получили депешу, Мейс?
– Час назад, сэр.
– Какая неприятность! Никто не знает у нас об этой катастрофе в русском доке?
– Никто, сэр.
– Вам не лучше, мисс Седых? Выпейте еще воды. Этот инженер Авакян был вашим другом? Но зачем вы плачете, леди? Право, я уже готов был считать вас настоящим парнем.
– Сурен… Сурен… бедный Сурен! – шептала русская.
Джемс напрасно силился понять ее слова. Он сгорал от любопытства. Катастрофа. Депеша. Человеческие жертвы. Есть что рассказать!
– Мейс, принесите еще воды для леди.
Вдруг дверь, к которой прижался Джемс, открылась, ударив его по щеке.
– Что вы делаете здесь, мерзавец? – крикнул Кандербль, хватая Джемса за шиворот.
– Простите, сэр, я наклонился, чтобы поднять отвертку. Простите, сэр! Ваша дверь так неожиданно открылась…
– Что вы здесь болтаетесь ночью? Кто вы такой? Штрафую вас на десять долларов. Ваш номер? Теперь убирайтесь, пока я не свернул вам скулы!
– Да, сэр, – подобострастно кланялся Джемс, отодвигаясь подальше от страшного босса.
Расправившись с Джемсом, Кандербль вернулся в кабинет. Аня сидела на стуле и, вытянув руки со стиснутыми пальцами, безмолвно смотрела перед собой. Мейс стоял со стаканом воды, но не мог привлечь ее внимания.
Кандербль нервно закурил сигару.
– Простите мою слабость, мистер Кандербль, – Аня тряхнула головой. – Я разревелась здесь, как девчонка. Но то, что произошло там, слишком много значит для меня… Вероятно, я не нужна вам больше? Я хочу пройти в отведенную мне каюту.
– Пожалуйста, мисс Седых. Поверьте, я очень расстроен происшедшим несчастьем. Я весьма уважал мистера Авакяна. Это крупная утрата для всего нашего предприятия, которому вы так послужили работой над якорями. Я сочувствую вам.
Аня встала и, отвернувшись к стене, вытирала платком глаза. Она слушала, но не понимала американца.
– Мистер Мейс, вы проводите меня? Я боюсь, что не найду своей каюты, – попросила она секретаря.
Кандербль остался один. Он широкими шагами прошелся по узкой и длинной комнате. Остановился, вынул из жилетного кармана сигару, задумчиво подержал в руках, потом бросил ее в пепельницу. Еще раз прошелся из конца в конец и стал искать по карманам спички. Все время он неодобрительно качал головой.
