— Офицеры, английские офицеры, сэр! Они не работают, только распоряжаются. И солдаты слушаются их, а не конвоиров. Офицеры ходят в форме.
— В форме?
— Со значками различия, сэр. Я видел их звания.
— О черт! — закричал Ширс. — Таи ведь говорили об этом, а я отказывался верить. В остальных лагерях японцы заставляют работать всех без исключения… Там что, есть и старшие офицеры?
— Я видел одного полковника, сэр. Скорей всего это полковник Никольсон. Нам сообщали, что он в этом лагере. Тот самый, что подвергся пыткам по прибытии. Он не оставил стройки. Очевидно, на случай, если придется вмешаться и защитить кого-то из солдат. Инциденты с японцами, должно быть, возникают все время… Вы бы видели тамошних конвойных, сэр. Ничего человеческого, какие-то дикие звери… Полковник Никольсон держится крайне достойно. Мне даже показалось, что именно он командует всеми, сэр.
— Да, в таких условиях нужно немалое присутствие духа, чтобы не дать солдатам опуститься, — сказал Ширс. — Воздадим ему должное.
Джойса в тот день ждало еще немало сюрпризов. Продолжая рассказ, он как бы призывал своих спутников разделить с ним удивление.
— Я видел, как пленный из дальней бригады прошел по мосту и обратился к полковнику. Он вытянулся по стойке «смирно» в шести шагах, как положено, сэр. Несмотря на дикий костюм, это не выглядело смешным. К ним бросился, размахивая винтовкой, охранник-японец. Очевидно, пленный оставил свое рабочее место без разрешения. И тут полковник так взглянул на караульного… Я прекрасно видел все происходящее, сэр. Вы не поверите, но японец повернулся и пошел прочь! Больше того, незадолго до сумерек на мосту появился японский полковник. По всей видимости, Сайто — нам уже рассказывали о нем — свирепейшая скотина. Так вот, провалиться мне на месте, сэр, но он шел к полковнику Никольсону с почтительным видом. Именно с почтительным, нельзя было обмануться. Полковник Никольсон козырнул первым, но тот тотчас же ответил… с какой-то робостью. Я внимательно следил за ним! Потом они пошли бок о бок. Японец выглядел, словно младший по чину в ожидании приказаний. У меня сердце подпрыгивало от радости, при виде всего этого, сэр.
— Я сам радуюсь, слушая вас, — подхватил Ширс.
— За здоровье полковника Никольсона! — неожиданно провозгласил Уорден, поднимая свой стаканчик.
— Вы правы, за его здоровье, Уорден. И за здоровье пятисот наших несчастных братьев, терпящих такие муки из-за этого треклятого моста!
— Жаль все-таки, что нельзя попросить полковника о помощи.
— Жаль? Конечно. По вы знаете наши принципы, Уорден. Мы обязаны действовать в одиночку… Однако вернемся к мосту.
* * *
Они проговорили о мосте весь вечер, жадно выхватывая сделанные Джойсом наброски и поминутно спрашивая у него разъяснений. Тот охотно дополнял рассказ. Он мог легко нарисовать по памяти любую часть объекта, каждый изгиб реки. Диверсанты начали обсуждать предложенный им план; составили список необходимого; пытались предугадать неожиданности, могущие всплыть в решающий миг. Затем Уорден отправился в соседнюю комнату к рации.
Джойс медленно начал, подыскивая слова:
— Сэр, я полагаю, что плаваю лучше, чем вы, а теперь, когда я знаю местность…
— Об этом позже, — прервал его Первый.
Джойс едва держался на ногах. Ширс посоветовал ему лечь. Спотыкаясь, тот пошел к своей койке. Весь третий день Джойс наблюдал за стройкой из кустарника, а ночью двинулся в обратный путь и за один переход добрался до базы. Останавливались они лишь два раза на короткое время — поесть. Таи с трудом выдерживали заданный им темп. Теперь, одобрительно цокая языком, они рассказывали односельчанам, как молодому белому удалось загнать их.
— Вам надо отдохнуть, — повторил Первый. — Не стоит раньше времени валиться с ног. Вы еще понадобитесь нам. Зачем было возвращаться в такой спешке?
— Мост может быть закончен раньше, чем через месяц, сэр.
Джойс уже спал, не успев даже снять с себя грим. Ширс не стал будить его. Он сидел, погрузившись в раздумье. Ему предстояло распределить роли. Он не пришел к окончательному решению, когда вошел Уорден с пачкой расшифрованных радиограмм.
