– Вот теперь я тебя узнаю!
– Давай не будем ссориться, – миролюбиво сказал Алексей, вспомнив, что еще надо получить от жены важную информацию. – Я понимаю, мы все устали. Не надо срывать злость друг на друге. А кстати, почему ты здесь? Ты перестала бороться за права?
– Ты же доказал мне, что это совершенно бесполезно.
– Да брось! Тебе все говорят спасибо.
– Хватит острить, Леонидов! – разозлилась жена.
– Что бы я ни сказал, ты всегда считаешь, будто я тебя подкалываю!
– А разве не так?
– Милая, я искренне выражаю свое восхищение.
– Есть за что. Приехал представитель страховой компании. Пока ты где-то ходил, я с ним поговорила и все ему объяснила. Насчет Манукова. Осталось только выяснить, кто подпишет документы? Надя-то несовершеннолетняя. Надо выяснить, кто будет ее опекуном, а пока тело ее отца оставят в итальянском морге. До востребования.
– А мать?
– Леша, я понятия не имею, как поступить в этом случае. Ее, видимо, тоже увезут из аэропорта в морг. Только в московский. Иди и узнай, с кем из родственников Мануковых можно связаться в столице?
– Родители Геннадия умерли, насколько я знаю.
– А родители Людмилы?
– Надо выяснить.
– Вот и выясняй!
Он всерьез задумался.
– Леша, что с тобой? Почему ты сидишь?
– Так. – Он покосился на жену. – Думаю.
– Говори уже: что тебе надо?
– Да ничего мне не надо!
– Врешь! Сколько лет я тебя знаю? Говори! Только тихо, а то Ксюшу разбудишь.
– Саша, есть такие таблетки, «Ярина».
– Ну, есть.
– А от чего они?
– Не от чего, а против чего. Это противозачаточные.
– Как ты сказала?! – Он аж подпрыгнул.
– Я же сказала: не ори! Ребенка разбудишь! Гормональный противозачаточный препарат, довольно сильный.
– А ты уверена?
– Уверена, потому что я его принимала. Но доза гормонов слишком большая, у меня месячные почти прекратились, извини за интимную подробность.
– Ничего, я мент, мне можно. Я и не такое слышал. Так ты говоришь, сильный препарат?
– Да. Мне не подошел. Я перешла на другое противозачаточное. То есть мы, – сказала она насмешливо. – Но ты вряд ли это заметил. Впрочем, ты же сыщик. Ты любую информацию привык перепроверять. Не веришь мне – посмотри в Инете. Ноут дать?
– Не стоит. Я тебе верю, дорогая.
– Какое счастье!
– Так это противозачаточное… Обалдеть! – От волнения он встал. – Ну, держитесь, Элина Виленовна!
– Леша, что с тобой?
Сережа тоже оторвал голову от книжки:
– Что случилось, пап?
– Да, кстати. Хотел у тебя спросить: ты давал ключ от нашего номера Теме? Когда мы уезжали в Венецию?
Парень до ушей залился краской:
– Откуда ты узнал?!
– Так это что, правда?!
– Ну да.
– Обалдеть! – Теперь Алексей сел. От волнения. Потом опять встал. – Ты был прав, сынок, Артем тебя использовал, – сказал он Сереже. – Я рад, что ты научился разбираться в людях.
– Тема классный парень. Я был бы рад иметь такого друга, – пожал плечами Сережа. – Просто он старше. Ему со мной неинтересно.
– У него уже были женщины, так?
– Он тебе и это сказал?!
– Ладно, разберемся, – ответил Алексей невпопад.
Две сногсшибательные новости выбили его из колеи. Всего он мог ожидать, но такое… Ай да Элина Виленовна! Ай да Тема! Ничего себе семейка!
– Леша, ты куда? – вцепилась в него Саша.
– Мне надо срочно с Катыковой поговорить.
– Все никак не успокоишься?
– Я хочу знать, кто убил Геннадия Манукова? И за что.
– А кто убил Людмилу, ты уже знаешь? – насмешливо спросила Саша.
– Нет. Но догадываюсь.
– Ладно, иди, – вздохнула жена. – Чем бы дитя ни тешилось… Кстати, узнай: как там наш самолет? Не вылетел еще?
– Как только он вылетит, ты об этом сразу узнаешь.
– Каким образом?
– Видишь вон тех молодых людей? – кивнул Алексей на сдвинутые столики.
– Которые весь день пьют?
– Именно. У них на столе бутылка шампанского. Видишь?
– Ну… – Саша прищурилась. – Вроде бы да, стоит.
– Очки надо носить, дорогая, – опять не удержался он.
– И тебе. Ты газету читаешь, держа ее на вытянутой руке!
– Принимается. Очки мы наденем одновременно. Ладно, тебе необязательно видеть эту бутылку. Потому что ты ее услышишь. Она там не просто так стоит. Как только пройдет информация, что наш самолет выпустили из Домодедова, ты услышишь характерный хлопок. И крики «ура!».
