– Я ему помогал пить. К тому же господин Мануков на выпивку был крепок.
– Как вы сказали? – заволновался итальянец. – Я не понял.
– Да бросьте! Если вы два года жили в России, то этой лексикой владеете в совершенстве. Или вы скажете, что русские морозы пережили, попивая кофеек?
– Мне не понятен русский юмор, – сердито заявил итальянец. – Я водки не пью, чтоб вы знали!
– А говорите, Питер понравился, – подмигнул Алексей. – Выходит, не видели вы России, а? Ладно, оставим эту тему. Значит, вы хотите оформить смерть Геннадия Михайловича как несчастный случай?
– Это и был несчастный случай.
Итальянцы что-то быстро-быстро заговорили на родном языке. Алексею показалось, что они спорят.
– Вам или кому-то придется позвонить в страховую компанию, – сказал наконец переводчик. – Вот его полис, – он положил на стол разноцветный конверт из турагентства. – Все документы, по счастью, здесь.
– Хорошо, я поручу это моей жене, – кивнул Алексей, забирая бумаги.
– А ваша жена – она кто?
– Активистка.
– Это такой русский юмор? – наморщил лоб переводчик.
– Что вы! Это очень серьезно! Активистка это… э-э-э… как бы вам объяснить? Нет, этого вам не объяснить. В общем, общественный деятель.
– Омбудсмен?
– Во-во. Только самовыдвиженец. Профессия у него на самом деле другая, что не мешает ему активничать и бороться за права, не важно чьи. Лишь бы бороться.
– Самовыдвиженец? – уставился на него итальянец.
– О господи! – Леонидов всем корпусом развернулся в ту сторону, откуда доносились крики: «Надо что-то делать!» и «Давайте, наконец, действовать!» – Видите ту красивую даму? В голубой кофточке?
– Которая громче всех кричит?
– Да.
– Это и есть, как вы сказали? Активистка?
– Точно.
– Хорошо, мы согласны, чтобы она занялась этим вопросом, – кивнул переводчик.
– Еще и этим вопросом, вы хотели сказать. Потому что сейчас она занимается вопросом гостиницы в связи с задержкой рейса.
– У нас это не практикуется, – покачал головой итальянец.
– Только ей не говорите.
– Когда мы сможем допросить его дочь? Я имею в виду по-тер-пев-ше-го, – старательно выговорил переводчик.
– Все-таки допросить?
– Если вы уверены, что это не несчастный случай, мы попросили бы доказательств.
– Хорошо.
– Сотрудники полиции находятся в здании аэровокзала круглосуточно, – итальянец поднялся. – Мы всегда готовы к диалогу.
– Я это понял, – усмехнулся Алексей. – Склоняю голову перед европейской дипломатией. Мы готовы увенчать чело победителей лавровым венком при условии, что вы, заинтересованная сторона, все сделаете для этого своими руками. Это такой русский юмор, – поспешил добавить он, видя, как итальянец напрягся, и тоже встал: – До встречи, уважаемый.
«Сколько у меня времени? – думал он, идя к Саше. – О том, насколько задерживается рейс, с точностью знал Мануков. У него была связь с Москвой, причем с чиновниками самого высокого ранга. Да, но Катыков тоже подключил свои связи! Значит, я иду к Катыкову! Но сначала Саша…»
– Как успехи, дорогая? – ласково спросил он, приблизившись к жене. Когда Алексею что-то было нужно, он умел прикинуться белым и пушистым. А сейчас ему требовалась помощь «активистки».
– В течение часа нам выдадут ваучеры на питание, – с гордостью ответила жена. – Вопрос с гостиницей решается.
– Я хочу дать тебе еще одно поручение.
– Еще кто-то заперся в туалете?! – в ужасе спросила Саша. – Кстати, как Наденька?
– Только что убили ее отца.
– Да ты что?! – ахнула она. – Так это его пронесли мимо на носилках?!
– Именно. В пластиковом мешке. Пока ты увлечена классовой борьбой, сбываются самые мрачные мои предсказания. Помнишь, я тебе говорил, что убийца не остановится?
– Леша, да ты что!!!
– Теперь еще и Мануков. Вот тебе его страховой полис, – он протянул жене конверт. – Надо позвонить в страховую и вызвать представителя. Или направить его в морг, куда отвезли тело Манукова. В общем, я не знаю, как это делается, но начать надо со звонка в страховую. Сама понимаешь, к Наде я с этим подойти не могу. Анна Васильевна накачала ее успокоительным. Так что? Сделаешь?
– Я все понимаю. Конечно, я беру это на себя! – энергично кивнула Саша.
