– Герцог Тульский не имеет власти приказывать мне, – спокойно ответил оружейник.
– Берегитесь! Прошу ещё раз: подпишите бумагу!
– Не тратьте слов попусту, господин граф. У вас есть мой ответ.
– Клянусь богом, Рюрик Невель, вы подпишете! – закричал граф в бешенстве.
– Никогда, сударь.
– Но послушайте, любезный! Всё моё будущее зависит от союза с этой прекрасной госпожой. Её опекун объявил, что прежде чем я получу её руку, я должен получить вашу подпись. И вы думаете, что я так легко отступлюсь? Нет! Я добьюсь либо вашей подписи, либо вашей смерти!
– Ваш язык далеко завёл вас, господин граф. Я уже дал свой ответ. Разумеется, есть один человек на свете, который может заставить меня подписаться под этой бумагой.
– И кто же это?
– Император.
– Но вы подпишете! – прошипел Дамонов, побелев от гнева. – Вот – подпишите! Если хотите жить – подпишите!
– Возможно, он не умеет писать, – с презрением предположил Урзен.
– Тогда пусть поставит какую-нибудь метку, – столь же презрительно ответил граф.
– Меня не надо долго уговаривать поставить вам такую метку, которая не придётся вам по нраву, сударь, – возразил юноша сквозь зубы, и тёмные вены проявились на его лбу. – Вы пришли ко мне в дом с определённой целью. Теперь у вас есть ответ, и ради вас самих… ради вас… я прошу вас уйти.
– Но сначала вы подпишете бумагу! – закричал Дамонов, в ярости тряся и комкая лист.
– Вы сошли с ума, господин граф? Вы думаете, я дурак?
– Да, совершенный дурак.
– Тогда, – ответил Рюрик, с крайним презрением выпятив точёную нижнюю губу, – больше нам нечего обсуждать. Вот дверь, сударь.
На несколько мгновений Конрад Дамонов от злости, казалось, потерял дар речи. Он так страстно желал получить подпись Рюрика; и помеха в лице обычного ремесленника привело его в бешенство – его, вся сила которого была основана на свойствах титула.
– Подпишите! – прошипел он.
– Дурак! – крикнул Рюрик, больше не способный сдерживать себя при виде такой глупой настойчивости. – Вы ищете ссоры?
– Ссоры? Я сказал, чего я ищу. Вы подпишете?
– Ещё раз – нет!
– Тогда вы узнаете, что значит быть мне помехой! Вот вам!
Когда эти слова тихим, шипящим шёпотом слетели с уст графа, он ударил Рюрика кулаком в лицо. Оружейник не ожидал такой подлости и не подготовился. Всё же он сумел увернуться, и кулак только слегка задел его. Но он долго не раздумывал. Когда граф опустил руку, Рюрик так ударил его в лоб, что граф свалился на пол.
– Берегитесь, Степан Урзен! – прошипел он другу графа, когда тот хотел сделать шаг вперёд. – Я за себя не отвечаю, и для вашей же сохранности вам стоило бы оставаться на месте.
Человек, к которому были обращены эти слова, несколько мгновений смотрел на оружейника и, казалось, заключил, что лучше не вступать в драку. Он разжал кулаки и отступил в сторону, чтобы помочь подняться упавшему другу.
Конрад Дамонов несколько мгновений молча глядел в лицо противника. Его лицо было смертельно бледно, и всё тело дрожало. На лбу его горел синяк, но крови не было.
– Рюрик Невель, – сказал он шипящим, бешеным голосом, – вы ударили меня. – Плебейское происхождение не спасёт вас от безумного духа моей мести.
И с этим он удалился.
– Павел, – сказал оружейник помощнику после того, как гости ушли, – ни слова моей матери. Ни слова.
