Версий высказывалось – куча. В то, что лодку втайне построило НКВД, и держит на своей секретной базе, верилось с трудом. Просто потому, что иметь такое втайне от флота, нельзя! – это невозможность взаимодействия, угроза потопления своими же, выигрыша же нет ни в чем. А снабжение – для этого, товарищи чекисты создали инфраструктуру и аппарат, тайные и независимые от флота?? Другие предположения, впрочем, были еще фантастичнее – про белоэмигрантов, решивших сражаться с фашизмом, про не покорившихся Гитлеру французов или голландцев, про немецких антифашистов, захвативших корабль – обходя вопрос, где эта лодка или лодки берут топливо, торпеды и еду, если ни союзники, ни мы – не в курсе; рассказы же про некую цивилизацию в Антарктиде, решившую вдруг вмешаться – проходили уж точно, по части белой горячки! Фактом однако было то, что особисты буквально озверели – причем такое впечатление, опасаясь больше не фрицев, а англичан – шепотом говорили, что некий старлей, делившийся с британцами мыслями о том, был тотчас препровожден куда надо, и больше никто его не видел; фамилию его впрочем никто не называл, и был ли он вообще – неизвестно – однако от союзников, в неофициальной обстановке, стали шарахаться как от зачумленных. Слухи тем не менее, множились.
А тот немецкий катер-"раумбот"? Верим – что стотонник, встретив в море два эсминца, поспешил спустить флаг – тем более, что как рассказывали ОВРовцы, перегонявшие трофей в Архангельск, на нем не было никаких повреждений, следов боя. Но где тогда пленные, весь экипаж – если все видели, что с катера извлекли лишь одного фрица? Зато после, к огорчению подплава, прекратились радио с наводкой на конвои – что явно указывало, на связь одного с другим. Причем узнать обстоятельства того боя и пленения у морячков с эсминцев не удавалось – из-за тех же вездесущих особистов. Что было очень странно – что тут секретить и зачем?
А концерт – бывший как раз во время того случая? Радиовахта велась как положено, на многих кораблях и в береговых частях – и тут даже особисты не могли пресечь. Кто-то успел запомнить, кто-то записать – благо, песни повторялись – у кого-то оказался музыкальный слух, достаточный чтобы подобрать мелодию на гитаре или баяне – короче, эти песни очень скоро распевал весь Полярный, и на Рыбачьем, и еще много где – уже и маршировали, горланя "Артиллеристы – Сталин дал приказ". И опять же, интересуясь – кто автор?
В общем – все непонятно! Скорее бы в море – не нравится, когда вот так, полный туман! Ну а если тут и впрямь оказалась замешана некая сторонняя сила – как бы не кончилось все тем, что пять лет назад; где оказались те, кто был в Испании – или резко пошли вверх, как сам нарком Кузнецов, да и наш "батя", Арсений Григорьевич, или же.. В море – и хватит об этом! Вернуться – когда уже прояснится, кто и что.
Потому, быстрее сделать все – чтобы лодка была готова! Принять запасы, проверить механизмы, устранить неполадки, если они есть. Подготовить лодку, "к бою и походу" – доложить, и ждать приказа. В непонятках пусть разбирается начальство – а наше дело, которое мы умеем, это топить немецкие корабли!
Вот наконец, и приказ! Прощай, полярный город – уходим сейчас в море!
В штабе кроме комбрига Виноградова, были еще Вазгин, начальник флотской разведки – и незнакомый особист, с петлицами старшего майора. Что настораживало.
– Выходишь в Карское море. Сегодня же. За тобой пойдет Котельников.
А что там делать? Операция "Вундерланд"? Карманный линкор, и подлодки – на наших коммуникациях? Ну, раз приказано, пойдем, нам крупные боевые корабли еще не попадались.
– Я иду с вами. Позвольте представиться : старший майор государственной безопасности Кириллов.
Вот это – уже невесело. И странно. Что особисту – делать в боевом походе? Задача поставлена – найдем этот "Шеер", если повезет, утопим. НКВД тут – с какой стороны?
– Вы не поняли, Федор Алексеевич. Ваша задача формулируется – не найти и утопить "Шеер" – а идти в Карское Море, для особо секретного задания. Под руководством товарища старшего майора.
Так. Приплыли. И кто же на борту старшим будет – я, или этот "старший майор"?
