– Да уж, слышал разговоры – жаль, что самому послушать не удалось. Концерт по заявкам. И что, все песни незнакомые? И на русском языке?
– Так точно. Но песни – хорошие. Некоторые – так просто, за душу берут.
– Ладно. Что дальше?
– Шли так миль восемьдесят. Затем на той же волне, было сообщено голосом, открытым текстом. "Вы близко, видим вас на радаре. Сейчас пустим зеленую ракету, смотрите. Трофей в порядке, главное в рубке у штурвала, немец пленный в кубрике, связан. ПЛО мы обеспечим, сейчас все чисто, ПВО вы сами. Удачи и счастливого возвращения". И увидели зеленую ракету, почти прямо по носу.
– Ну и..
– В точке с координатами … обнаружили немецкий катер "стотонник", лежащий в дрейфе. Людей на палубе не было видно. Поскольку состояние моря позволяло, был произведен спуск шлюпки на ходу. Высадка на борт без происшествий, все как говорили – в кубрике обнаружили пленного немца, механика того катера, как выяснилось позже. А в рубке на штурманском столике лежал пакет, вернее даже мешок, с бумагами. Причем все было рассортировано в папки – и подписано по-русски.
– С документами ознакомились?
– Частично. Для скорости, мы стали смотреть вместе с Александром Михайловичем, так он некоторые папки сразу забирал себе, целиком. Надеюсь, он прояснит.. Да, еще добавлю, об упаковке. Мешок резиновый, непромокаемый – но не был завязан. Но рядом лежали наготове свернутый шкерт, немецкий пробковый жилет, и свинцовый груз. Дескать, сами разберетесь, что привязать. Тактично.
– Где документы?
– Вот. Здесь, документы взятые на радиопосту аэродрома Киркенес. Здесь – с немецкого поста на берегу. Здесь – сведения о немецких военно-морских и военно-воздушных силах в северной Норвегии, состав и дислокация, минные поля, береговые батареи, а также их организация, подчиненность, начальствующие лица – обращаю внимание, что в той части, которая нам известна, они в значительной степени подтверждаются. Здесь – данные о немецких шифрах, алгоритмы их взлома, позывные и длина волны абонентов эфира. Еще есть папка с подробной информацией по немецкому минно-торпедному оружию, включая новейшие образцы, считающиеся секретными и нам пока неизвестные – эту папку я успел лишь бегло просмотреть, ее забрал Александр Михайлович. У него же – все остальное. Добавлю еще, что Александр Михайлович, ознакомившись, приказал отсигналить на эсминцы – что если мы не дойдем до базы, он гарантирует командирам трибунал – так что, прикрывайте как флагмана. Также он приказал матросам, если что, в первую очередь спасать эти документы. И наконец, категорически отказался переходить на "Гремящий" – так как развело волнение, и он опасался, что при переходе документы могут быть утеряны или пострадать. Возвращение в Полярный – прошло без происшествий. Из рапортов командиров эсминцев следует, что они не наблюдали ничего – ни перископа, ни акустического контакта, подписки о неразглашении с них взяты. У меня все, Арсений Григорьевич.
– Спасибо, Павел Алексеевич. Александр Михайлович, объяснения последуют?
– Конечно, товарищ командующий. Только прежде позвольте мне предъявить все свои полномочия.
– Хм.. Личный порученец товарища Берии? И чем же обязаны мы..
– Вступление в войну неизвестной стороны, за короткое время нанесшей немцам урон, сравнимый с деятельностью всего СФ, с июня сорок первого – а теперь еще, как оказалось, легко читающей наши и немецкие шифры – это, по мнению присутствующих, малозначительный эпизод? Надо полагать – раз вы не спешите сообщить о нем немедленно, по вашим каналам.
– Мы прежде хотели, получить исчерпывающую информацию.
– А пока вы получаете, события идут, своим ходом. Товарищи командиры, у нас нет намерения никого наказывать – пока. Но мы должны разобраться – что за сила, пусть пока на нашей стороне? Дело находится на контроле у Лаврентий Палыча. А он крайне озабочен – что докладывать Самому.
– В таком случае, позвольте спросить – какой информацией располагаете вы?
– Ну, для начала, вот это..
Из протокола допроса матроса-моториста моторного тральщика R-21 Ашмана Эриха.
– ..подробно расскажите об обстоятельствах своего пленения.
