Кстати, а в каком ты был чине? Это у нас, на таком кораблике, летеха в самый раз – но у немцев в ту войну, Саныч говорил, на лодках "тип семь", на должности аналогичной нашему командиру БЧ, мог быть не офицер? Или дойчи столько лодок наштамповали, что просто не успевали обеспечить нормальным комсоставом, ну как наши перед войной летчиков сержантами выпускали? А в надводном флоте, было иначе? Блин, поспешили, тушки за борт – нет, из карманов все выгребли, как положено, но я-то по-немецки не шпрехаю, вот английский да, в совершенстве. Какие у дохлого – знаки различия были? Китель, не форменка – значит точно, не матрос, но может унтер?
Вот не помню – штатного расписания, таких вот "единиц". А ведь – тут не все! Это – "раумбот", формально "моторный тральщик", но у немцев фактически, "охотник", рабочая лошадка за все. Так, еще раз вспомнить Сан Саныча: два эрликона – значит, ранняя модель, до типа "R-17", 120 тонн, 21 узел, экипаж 17 человек! Минус десять – где еще семеро? На посту, ножки размять решили – значит, сейчас заявятся обратно.
Не зная, что случилось. Ну-ну!
У пленных спросить? Да, а как наши свенсоны, с хозяевами объяснялись? Что, немцы все норвежский выучили? Скорее уж, они за два года, поднахватались – иначе, как бы, как сами признались, сигареты на рыбу, с немецкими матросами?
Оглядываюсь. Свенсоны, похоже, так и сидят, с открытыми ртами – впечатлились, по самое не могу!
– Эй! – машу рукой хозяину – а ну, быстро сюда!
Он осторожно поднимается на палубу. Боязливо обходит кровь – стараясь не испачкать сапоги.
– По немецки, понимаешь?
Он кивает. Зову Василия, и спускаемся в кубрик. Свенсон идет – как овечка. Вид у него такой – словно это его сейчас будут, подвергать экспресс-допросу в походно-полевых условиях, с применением всяких неприятных средств.
Так. Немцы уже очухались. Но если один лежит смирно, в том же положении – и в глазах его страх – то второй похоже, извертелся, пытаясь освободится. Что ж – поиграем, в хорошего и плохого копа, в едином лице. Трогаю веревки на смирном, говорю довольным тоном – гут! Затем подхожу ко второму, неодобрительно качаю головой, кидаю зло – нихт гут – и качественно бью его в живот. И еще, и еще – по печени, по почкам, под ребра. Не из зверства – а чтоб второй видел, что будет, за нелояльность.
Отхожу, оцениваю. "Тихий" немец похоже пронялся – смотрит с откровенным ужасом. Свенссон впрочем, тоже. Вздергиваю "тихого", вынимаю кляп, сажаю так, чтобы он не мог видеть второго (по идее, надо бы порознь допрашивать – так где?). Достаю нож, касаюсь кончиком лица немца, отвожу ему веко – будто собираюсь вынуть ему глаз. Немец визжит как свинья – тьфу, обмочился, сволочь!
– Спроси, сколько их тут? Кто командир? Где остальные? Зачем – зашли на пост?
Да, прав был Лаврентий Палыч – что битие определяет признание! Я тоже оказался прав – их было семнадцать, командир лейтенант Фольтке. Находились в патруле, близ Киркенеса, вдруг пропала радиосвязь. Лейтенант заподозрил поломку рации – и, чтобы не подставлять своего радиста, а заодно и себя, решил послать сообщение с берегового поста. Со своими позывными – сейчас там должен быть на смене, какой-то лейтенантов знакомец, он прикроет. Нет, обычное сообщение, по распорядку. С лейтенантом пошли все, кто хотел ноги размять – шестеро. За старшего остался обер-маат Баер. Ушедшие должны вернуться – лейтенант сказал, максимум через полчаса, только отправят депешу. А когда они пришли – да только четверть часа прошло..
Черт!! Вот это – рояль! Только-только – и мы! Хотя – как сказать: было б хуже, встретить их уже в море, катер на ходу, все на борту. Но это значит – "потеряшки" счас вернутся, сколько у них времени, чтоб убедиться, что связи нет?
В темпе привожу немца в прежнее состояние – затыкаю рот. Вылетаем на палубу.
– Сейчас пойдут. Вот по тому спуску – там и прижмем. Работаем только Валом и Винторезами – бесшумно. Как вот к тому камню подойдут.
Ближе подпускать нельзя – разглядят, что-то не то. А там – спрятаться негде. Открыто все, как ладонь. Интересно, немцы с оружием, или без? Вообще-то – ну зачем, матросам, в своей базе, оружие таскать? Нет тут партизан – и не было никогда!
