Возможно, репутация Ли Чоу заставит Сидни призадуматься, размышлял Эмбер, держа курс на таверну «Русалка» в Хакни-Уик, где в былые времена Стритер и коротал частенько время за кружкой эля.
Большую часть пути злодейская парочка проделала на двухэтажном омнибусе, запряженном двумя сонными клячами и украшенном рекламой «Молока Нестле», «Горохового супа» и «Сигарет Виргиния». Неподалеку от Хакни-Уик была стоянка кэбов, коих в данный момент присутствовало четыре штуки; лошадки мирно жевали морковку, возницы же, держа на коленях хлысты, устало подремывали в ожидании клиентов.
В свое время Мориарти приплачивал — «имел на содержании», как он говаривал, — многим полезным людям самых разных занятий: врачам, хирургам, гробовщикам, трактирщикам, политикам, паре полицейских, медсестрам, адвокатам и, конечно, возницам. Сойдя с омнибуса, Эмбер пригляделся и обнаружил Джозайю Остерли, кэбмена под номером 7676, двух пегих кобылок которого звали Валентина и Вивиан. Имея в своем распоряжении четырехколесный экипаж, тарантас, Остерли выбирал маршруты, пролегающие мимо пабов и богатых магазинов. Подойдя, Эмбер отдал кэбмену короткие инструкции.
— Но не сейчас, — добавил он. — Когда мы будем внутри. Подъедешь поближе и, если задержимся, подождешь.
Будучи человеком немногословным, Остерли лишь кивнул, показав, что сделает все, как им нужно — пусть только Эмбер даст знак.
Оставшуюся часть пути, около полумили, прошли пешком, так что у таверны они остановились в четверть первого. Стритер, как и полагалось, был в бар-салоне, где выпивал с двумя известными Эмберу и Ли Чоу личностями — Йоной Уэйленом и Шитом Симпсоном, в прежние времена состоявшими в бригаде Берта Спира.
Бар-салон представлял собой просторное помещение, отделанное в изобилии панелями красного дерева, с позолотой и стеклом и украшенное пестрыми узорами и затейливыми завитушками. Симпатичная девушка в милом накрахмаленном переднике присматривала за плитой, на которой готовились сосиски и картофель; из располагавшегося за дверью общего бара доносились звуки пианино и хрипловатые голоса, несколько нестройно исполнявшие популярные, хоть и не первой свежести, песенки. И это при том, что стрелки еще не доползли до половины первого.
— Сидни, — громко позвал старого знакомца Эмбер. Услышав свое имя, стоявший у стойки Стритер, малорослый крепыш с бритой головой, моментально принял боксерскую стойку. Эмбер скользнул по нему цепким взглядом: узкие штаны из гребенчатой шерсти в мелкую ломаную клетку и без всяких там новомодных манжет; в пару к ним короткий, на три пуговицы, сюртук; распахнутая в вороте рубашка — ни галстука, ни шейного платка, ничего такого, за что мог бы ухватиться в драке противник. На боку сюртука прорезь — чтобы быстро сунуть руку и выхватить то, что висит на поясе. Бойцовское снаряжение. Рядом, на стуле, лежало тяжелое пальто и на нем «котелок».
Сидни Грешаму Стритеру хватило одного косого взгляда в их сторону, чтобы все понять — неприятностей он ждал и готов к ним был всегда, — а вот у его дружков глаза забегали; зная репутацию Ли Чоу, они явно растерялись.
— Руки на стойку, — визгливо бросил Эмбер, заметив, что рука Стритера скользнула в прорезь сюртука и поползла к правому бедру. В следующий момент Ли Чоу уже оказался за спиной у бритого и сжал запястье стальными пальцами. В левой руке китаец держал нож, бесстрастное его лицо украсила тонкая азиатская улыбка, раскосые глаза опасно блеснули.
За стойкой бара материализовался, словно Король-Демон из рождественской пантомимы, хозяин заведения.
— Эй, эй, полегче, — проворчал он недовольно. — Нам здесь неприятности не нужны.
— Никаких неплиятностей. — Ли Чоу повернулся спиной к бару. — Никаких неплиятностей. Выпьете, мистел Стлител?
Между тем Уэйлен и Симпсон, обменявшись кивками и придя к некоему тайному соглашению, осторожно направились к двери.
— Йона! Шит! А ну-ка вернитесь, — скомандовал Эмбер. — Потолковать надо.
Шит Симпсон, притворившись глухим, продолжил движение в выбранном направлении, а вот Йона Уэйлен остановился, повернулся и сделал два шажка в сторону Стритера. «
