— Все в порядке, Берт?
— Если не считать того, что я чувствую себя вареной совой.
— Ты не в себе сегодня, Берт.
— Это все из-за мистера Артура, сэр. Мне так жаль… — Спир покачал головой. — Хороший был мальчик, сэр. Мы потеряли настоящего дона.
— Спасибо, Альберт. Я гордился им. Но жизнь не стоит на месте, и нам тоже нужно идти дальше. К тому же у нас много дел.
— Одно особенное, Профессор.
Мориарти бросил на него быстрый взгляд и тут же отвел глаза и кивнул.
— Да. Одно особенное. И мы оба знаем, какое. Отходная молитва для Беспечного Джека.
— Оно самое. Вы уже знаете, как к нему подобраться?
— Кое-что есть, Берт. Кое-что. Идея. Нет, даже не идея, а только зародыш идеи. Я скажу тебе, когда… когда из зародыша что-то прорастет.
— И что мне пока делать?
— Помнишь мальчишку, Сэма? Того, которому ты преподал урок? Того, что работал в отеле «Гленмораг»?
— Помню, а как же. Думаю, вы дали ему какое-то задание, сэр?
— Да. Не своди глаз с дома. Шансов у парня нет, если только не взять его на улице. — Мориарти исходил из того, что если Сэму еще доверяют, то вечерами он выходит из дома, чтобы бросить в ящик письма от Беспечного Джека. Вот тогда его и нужно брать.
Возвратившийся из Девона Карбонардо сообщил, что успешно избавился от тела Терреманта, и в четверг, десятого мая, Спир отправился на Бедфорд-сквер, где собралась команда Джиттинса: пара крепких парней, работавших в разное время со всеми четырьмя «гвардейцами». Звали их Ник Палфри и Джо Цвингли.
— Что мальчишка? — спросил Спир. — Выходит каждый день?
— Почти каждый, — ответил Палфри, ум и способности которого плохо вязались с пугающей рябой физиономией, отмеченной синяками и шрамами, полученными за время пребывания в семье Мориарти.
— Около пяти вечера, — добавил Джо Цвингли, чей сиплый голос наводил на мысль о серьезной болезни горла.
Спир остался.
Ждать пришлось недолго. В начале шестого дверь приоткрылась, и из дома выскользнул мальчишка. Свернув за угол, на Бейли-стрит, он подошел к почтовому ящику и вбросил тонкую стопку писем. Потом повернулся и медленно зашагал назад.
Наблюдая за Сэмом, Спир пришел к выводу, что парнишка держится хорошо и сохранил присутствие духа, хотя и нервничает.
«Сделаем все завтра, в это же время», — решил он и ушел, осторожно, не привлекая к себе внимания.
В пятницу, одиннадцатого мая, Спир вернулся в компании Остерли и на его тарантасе. Палфри и Цвингли сменили двое других парней из команды Джиттинса, Могги Камм и коренастый здоровяк Найтингейл по кличке Голландский Соловей. «Голландским соловьем» на уличном сленге называли лягушку или жабу, сходство с которой у Найтингейла было просто поразительное. Спир как-то заметил, что хотя никогда и не видел Найтингейла раздетым, ничуть не удивился бы, обнаружив у того перепончатые лапы.
Сэм появился на улице в пять минут шестого. Спир подал сигнал, и тарантас, в котором он сидел вместе с Цвингли, вылетел из-за угла. Спир откинул дверцу, высунулся и, схватив мальчишку под мышки, оторвал от земли и легко бросил в коляску.
— Давай, Сэм, кричи! — шепнул он «пленнику» на ухо. — Ори погромче, пусть думают, что мы захватили тебя насильно.
Сэм не растерялся и завопил во всю силу легких.
— Они его услышали, — доложил Спир боссу, когда паренька доставили домой. — Этот черт, Дэррил Вуд, даже высунулся за дверь, но преследовать не решился. А зря — я бы ему иллюминаторы-то надраил.
Сэм долго не мог успокоиться, хныкал, дрожал, как листок на ветру, а когда его отвели наверх, долго благодарил Профессора и беспрестанно прикладывался к его печатке.
В конце концов Мориарти усадил мальчишку за стол, дал немного бренди и начал расспрашивать о том, что происходит в лагере врага. Постепенно из разрозненных деталей складывалась более или менее ясная картина.
Разговор растянулся на добрых двадцать четыре часа с перерывами через каждые три, во время которых Фанни приносила им что-нибудь горячее и бутерброды с сыром для Сэма. Последний оказался весьма ценным шпионом — внимательным, хладнокровным, с цепкой памятью и острым, как шпиль Уайтчепела, умом.
— Вообще-то, — признался он, — говорили они немного, но чтобы понять, что происходит, воображение, как у мистера Чарльза Диккенса, и не требуется. Джек хочет зазвать сюда этих донов из-за границы и о чем-то с ними договориться.
