Морфология загадки - страница 18
Изучение африканского загадывания-разгадывания загадок выдвигает простой и далеко идущий вопрос. В самом ли деле от человека, которому задается загадка, ожидается угадывание ответа? Большинство людей, получивших западное образование, дают положительный ответ на этот вопрос, но я полагаю, это не так. Африканская практика загадывания-разгадывания загадки более похожа на упражнения по катехизису, чем на творческий поиск. Обычно в африканской загадке связь между вопросом и ответом зафиксирована традицией и всенародным ее принятием. (Хэйринг 1971: 197)
Ни одно из этих наблюдений не претендует на универсальность, все они сделаны для более или менее ограниченного ареала, что естественно для этнографов. Но подобные же свидетельства приходили из различных частей света. О знании ответа на загадку, в противоположность разгадыванию, сообщает Донн В. Харт (Donn V. Hart) с Филиппин (Харт 1964: 57); Эли Конгас-Маранда отметила подобную ситуацию в финской загадке (Маранда 1971: 192); Анникки Кайвола-Брегенхей (Annikki Kaivola-Bregenhøj), задумавшись над во просом, почему при двусмысленности описания только один ответ из ряда возможных принят правильным в финской традиции, нашла объяснение в том, что «контроль общины всегда регулирует порядок игры», и делает вывод: «…загадки не разгадываются, разгадки представляют собой общее достояние» (Кайвола-Брегенхей 1977: 66б 72).
Подобного рода свидетельства можно было бы умножить, но приведенных достаточно. В процессе нашего исследования мы будем вновь и вновь убеждаться в справедливости такого взгляда. Заметим, что новые наблюдения были сделаны на новом материале, а не на хорошо известном материале русской, немецкой или английской загадки, где они вполне были бы уместны; европейские фольклористы были детьми эпохи рационализма и не заметили того, что должно было бы бросаться в глаза. Нужно было выработать новую этнологическую установку, позволяющую смотреть на вещи глазами носителей наблюдаемой культуры, вести свои наблюдения независимо от рационалистических предрассудков и увидеть загадку такой, как она есть. Таков положительный вклад этнологии в дело изучения загадки.
У нас есть достаточные основания заключить, что понимание загадки как во проса, предназначенного для разгадывания посредством усилий индивидуального ума есть не более, чем проекция модерным рациональным умом своих собственных особенностей на традицию, берущую свое начало в иного рода культуре. Этому заблуждению способствовало то, что в новое время сама загадка испытала влияние рационалистической установки и наше время создало загадки в новом ключе, чуждом народной традиции. Модерная установка внедрилась в древнюю традицию и внесла в нее искажения, часто пользуясь старым материалом. Под этими наслоениями сохранились черты народной загадки, какой та была до ее перерождения, когда она функционировала не в индивидуальном умственном пространстве, а в общинном. В собраниях XIX века загадки с традиционными чертами много.
Итак, урок этнологии относительно функционирования загадки должен быть введен в число наших тезисов:
(с) Народная загадка в естественных условиях загадывания-разгадывания не предназначена для разгадывания посредством индивидуальной остроты ума; разгадка представляет собой общинную собственность; обе стороны, участвующие в ритуале, загадывающая и разгадывающая, либо владеют и вопросом и ответом, либо находятся в процессе передачи этого знания от одной стороны – другой.
Если разгадку не нужно выводить из описания, то становится понятной уместность зияния в загадке: оно обеспечивает эту невыводимость.
Как только стало ясно, что загадка в целом, и вопрос и ответ, является общинной собственностью, стало необходимым уяснить ее социальные функции. Если ранее внимание было сосредоточено на тексте загадки, то теперь в фокусе наблюдения и обсуждения оказался процесс загадывания-разгадывания, то, что было названо «событием загадывания-разгадывания» («riddling occasion»). Роджер Д. Абрахамс (Roger D. Abrahams) так сформулировал этот подход: «Смысловую нагрузку несет загадывание-разгадывание и только иногда – сама загадка. Загадки создаются процессом загадывания-разгадывания, условностями загадывания-разгадывания и событиями загадывания-разгадывания» (Абрахамс 1972: 188–189). Это широко разделяемая этнологами позиция.