— Вот видишь, — сказал старый Хакоб. — Меньше чем полгода назад все считали тебя сумасшедшей, а теперь сами устроили праздник в честь этого запаха, из-за которого ты умерла.
Он погасил лампу и лег в постель. Он плакал тихо, безутешно, по-стариковски всхлипывая, но скоро заснул.
— Ушел бы я из этого поселка, если б мог, — плакал он во сне, — уехал бы к чертям отсюда, будь у меня хоть двадцать песо.
С этой ночи, в течение нескольких недель, над морем стоял аромат роз. Им пропитались деревянные дома, еда и вода для питья, и не было места, где бы он не был слышен. Многие боялись, что этот запах идет даже от их собственных испражнений. Мужчины и женщина, приходившие а лавку Катарино, в пятницу ушли, но вернулись в субботу с целой толпой. В воскресенье еще пришли люди, Они кишели везде, где только можно, в поисках еды и ночлега, так что стало невозможно пройти по улице. Приходили еще я еще. В лавку Катарино вернулись женщины, покинувшие поселок, когда оттуда ушла жизнь. Они стали еще толще и еще размалеваннее я принесли модные пластинки, никому и ничего не напоминавшие. Вернулся кое-кто из прежних жителей поселка. Они уходили, чтобы где-то в других местах набить карманы деньгами, в вернулись, хвастая своими успехами, но одеты они были в то же, в чем когда-то уходили. Появились музыканты и лотереи, гадалки и наемные убийцы, и люди с живыми змеями на шее, продававшие эликсир бессмертия. Они продолжали приходить еще в течение нескольких недель, даже когда начались дожди и море стало неспокойным, а запах исчез. Одним из последних пришел священник. Он появлялся всюду, ел хлеб, обмакивая его в кофе с молоком, и мало-помалу стал запрещать все, что появилась до него: лотереи, новую музыку и манеру танцевать под нее, и даже недавний обычай спать на берегу, Однажды вечером, в доме Мельчора, он произнес проповедь о запахе с моря.
— Возблагодарим же небеса, дети мои, — сказал он, — ибо это есть запах, ниспосланный Богом.
Кто-то перебил его:
— Откуда вы знаете, падре, вы ведь его еще не слышали?
— В Священном писании, — ответил тот, — ясно говорится об этом запахе. Этот поселок избран Господом.
Тобиас, как сомнамбула, появлялся то тут, то там среди всеобщего празднества, Он принес Клотильде деньги — она узнала, что это такое. Они представляли себе, как выиграют в рулетку кучу денег, потом все подсчитали и почувствовали себя несказанно богатыми с той суммой, которую могли бы выиграть. Но однажды вечером не только они, но и толпа, заполнившая поселок, увидели гораздо больше денег сразу, чем могло уместиться в их воображении. Это было в тот вечер, когда пришел сеньор Эрберт. Он появился неожиданно, установил посреди улицы стол и поставил на него два больших баула, доверху набитые банкнотами. Денег было столько, что вначале на них никто не обратил внимания, — невозможно было поверить, что это в самом деле деньги. Но когда сеньор Эрберт зазвонил в колокольчик, ему наконец поверили и стали подходить ближе — послушать.
— Я самый богатый человек на свете, — сказал он. — Денег у меня столько, что я не знаю, куда их складывать. Но кроме того, у меня столь большое сердце, что оно не умещается в моей груди, — поэтому я принял решение идти по свету и разрешать проблемы рода человеческого.
Он был крупный и краснолицый. Говорил громко, без пауз, жестикулируя мягкими, вялыми руками, которые казались только что выбритыми. Речь продолжалась четверть часа, потом он передохнул. Затем снова потряс колокольчиком и начал говорить. В середине речи кто-то в толпе перебил его, помахав шляпой:
— Слушайте, мистер, незачем столько говорить, начинайте раздавать деньги.
— О нет, — ответил сеньор Эрберт.
— Раздавать деньги просто так — не только бессмысленно, но и несправедливо.
Он нашел глазами того, кто его перебил, и сделал ему знак подойти. Толпа расступилась.
— Все будет иначе, — продолжал сеньор Эрберт, — с помощью нашего нетерпеливого друга мы продемонстрируем сейчас наиболее справедливый способ распределения богатств. Как тебя зовут?
— Патрисио.
— Прекрасно, Патрисио, — сказал сеньор Эрберт, — Как у всех, у тебя есть давняя проблема, которую ты не в силах разрешить?
