— Это случилось из-за свистка? — обеспокоился Лончиц.
— Простите, не понял, — вежливо сказал Бебс.
— Говорю, не лопнула ли магистраль из-за чопа?
— Если заколотить предохранительный клапан, мог бы «лопнуть» котел. В таком случае вряд ли мы могли разговаривать на мостике. А магистраль дала свищ просто от старости.
— Хаете боевую технику, да ещё после дока?
— Нам необходим капитальный ремонт, а не Тришкин кафтан.
— О кафтане потом, — перебил механика Выра. — Все ли целы? Где доктор?
Оказалось, один из матросов выскочить наверх не успел. Едва стравили пар, Бестенюк и Грудин решили извлечь пострадавшего из котельного отделения. Они спустились в ватниках, в рукавицах, обмотав головы тряпками поверх меховых ушанок, и обнаружили вахтенного у вспомогательных механизмов в полном здравии на своем посту.
— Спрашиваем: «Чего здесь сидишь?», — рассказывал Бебс. — Объясняет: «Не было команды от мест отойти». — «Дык здесь жарко», — механик очень похоже скопировал своего спутника. — «А я залез пониже, — ответил тот. — Пониже ничего, можно терпеть…»
— Хлопец — герой, — заявил капитан-лейтенант Выра. — Ему десять суток отпуска с выездом домой…
— Как фамилия? — спросил капитан третьего ранга Тирешкин, — Надо оформить боевой листок…
— Его-то? — усмехнулся командир БЧ-5. — Его фамилия Богданов.
— Богданов? — ужаснулся Тирешкин. — Товарищ командир, его фамилия Бог-да-нов!
Хотя заместитель командира по политической части Макар Платонович Тирешкин был старше чином он обращался к Выре так, словно всё обстояло наоборот. А Василий Федотович, видно, привык, и напоминание Тирешкина, несмотря на значительное тона, на него не подействовало. Почесав лысину под шапкой, командир корабля выпростал ладонь и махнул ею решительно.
— Пусть съездит, коли заслужил!
На дырявую магистраль наложили прочный бугель, и появилась возможность дать ход. Но Выра только переменил место якорной стоянки, избрав для неё рейд с выразительным именем Могильный. Боевой листок с описанием действий матроса Богданова так и не вышел, а поощрение, ему объявленное старпомом на построении по большому сбору, было встречено оживлением. Потом лейтенант Чеголин в сопровождении старшины команды комендоров Буланова решил осмотреть артпогреба, где в металлических сотах-ячейках уже лоснились смазкой унитарные патроны с боевыми и практическими снарядами. Там всё оказалось в полном ажуре, и тогда Иван Буланов принялся ходатайствовать об отмене взыскания старшине первой статьи Якову Рочину «за разведение мокриц».
Лейтенант Чеголин выслушал его без удовольствия, Главный старшина Буланов был из тех людей, которым неловко приказывать. Коренастый, основательный с неторопливой походкой и ухватистыми пальцами в серых крапинках, как у слесаря, Иван Буланов выглядел твёрдым, вроде драчевого напильника. Лейтенант, давая указания по службе, ловил себя на просительных интонациях, но, настойчиво отрабатывая командный язык, он отклонил ходатайство своего первого помощника.
— Хороший специалист, — настаивал главный старшина. — В тот раз трюмные были виноваты — забыли предупредить о ремонте системы орошения.
Буланов был прав, но Артём не поддался. В следующий раз Рочин пусть трижды подумает, прежде чем тыкать под нос расписку в журнале.
Неприятный разговор прекратился только по сигналу начать тренировки на боевых постах. Накануне лейтенант утвердил представленные старшинами плана занятий, хотя сильно сомневался в правильности методики. Например, зенитные автоматы наводились по чайкам. Удерживать их в перекрестиях коллиматоров сложнее, чем самолеты, зато невозможно было найти критерий точности наводки. С тренировками расчетов главного калибра было сложнее. Чеголин сунулся было за советом к старпому, но тот был по специальности связистом и потому с наивозможной строгостью приказал:
— Действуйте согласно ПАС. Понятно?
Но в «Правилах артиллерийской службы» многое подразумевалось, как заведомо известное всем. Артёму до зарезу требовались практические советы штабного специалиста, лучше бы всего дивизионного. Но в отряде учебных кораблей дивизионов не существовало. Каждый сторожевик замыкался на штаб отряда. Артиллерией по совместительству там занимался капитан второго ранга Нежин. Тот самый помощник начштаба, который «временно отсутствовал» на рабочем месте. Чеголин стеснялся соваться к нему с элементарными вопросами. А вдруг опять высмеет?
