За секунду он нашел лишь два ответа: либо тут замешана очень сильная магия, либо дело в этом зеленом мече.
И вот, когда оружие появились в руке Гавейна, Мордреду больше не было нужды медлить. Резкий рывок вперед, и Гавейну уже приходится уклоняться и защищаться от его резких и сильных атак. Делать это двумя клинками крайне проблематично, но все же рыцарь, верный круглому столу, пытается…
Пусть и напрасно, но его попытки отсрочить неизбежное лишь умиляют Мордреда, одновременно с этим вызывая уважение к противнику.
Удар…
Удар…
Удар…
Сила гомункула потрясает воображение.
Последняя атака, проведенная им, заставила Гавейна скрестить клинки, поскольку не сделай он этого, его тело было бы рассечено надвое. Ни уклониться от этой атаки, ни отвести ее в сторону было невозможно.
— ЫХАААА!!!
Вскрик Гавейна слышен везде.
Его мышцы вот-вот лопнут, не выдержав таких чудовищных нагрузок.
Сколько весит этот меч, сосчитать сложно. Он явно тяжелее, чем выглядит. А уж сила Мордреда дополняет вес, придавая мечу дополнительную убийственную мощь.
Больше он держаться не может. Да и длинный клинок сползает чуть ниже, как бы подсказывая Гавейну, что ничего хорошего ждать не стоит.
Опускание оружия еще ниже, как бы продолжая удар, дает Мордреду явное преимущество.
Почему, спрашивается?
Просто сила, умноженная на массу, да еще и с поддержкой гравитации, создает просто чудовищный по своей мощности толчок. Ничего такого Гавейн еще не испытывал. Его оружие разлетелось на осколки, и даже рукояти палашей, казавшиеся крепкими, просто напросто лопнули. Если бы рыцарь не разжал руки, его ладони бы превратились в кровавую кашу, и бой был бы проигран уже сейчас.
Все, что мешало Гавейну катиться кубарем к ближайшей стене, сносилось его же телом.
Стулья, подставки для свечей… даже бюст сера Кея умудрился снести.
В итоге, словно гвоздь войдя в стену, он удивился, каким это таким образом он умудрился укрепить свои позвоночник и кожу, что они выдержали впечатывание в стену.
Ну а поскольку стена не позволяет приклеиться к ней, то Гавейн просто выкатился из-под нее за секунду до обрушения.
Он медленно вставал.
Сначала встал на четвереньки. Затем, тяжело дыша, поднял тело, и ослабил руки, позволив им висеть как двум веревкам. Когда он поднял голову, его рот начал жадно глотать воздух.
Настолько была сильна боль.
Пусть его кожа и кости были укреплены, боль это не ослабляло, а лишь защищало от травм. Укреплять нервные окончания себе дороже, в последующем можно вообще чувствительности лишиться.
Мордред, все еще следуя кодексу чести, не нападал, но подходил.
Медленными, но уверенными шагами он приближался к человеку, которого хотел убить.
По сравнению с желанием уничтожить Артурию, кураж боя с Гавейном казался детским лепетом. Однако и его хватало, чтобы принять не самое простое решение в жизни.
На полпути он увидел то, чего не должен был видеть…
— Ухмыляешься? — спросил Мордред.
Улыбка на лице того, кого только что впечатали в стену, будоражит его нездоровую фантазии.
Это презрительная улыбка, или Гавейну весело от происходящего?
— А что мне делать? — огрызается рыцарь. — Плакать, что ли?
В одно мгновение встав на ноги, он прыгнул вверх. Магия укрепления и тут лишней не оказалась, позволив Гавейну взлететь на несколько ярдов вверх, встав ногами на каменные перила балкона.
— Глупо было с твоей стороны показывать все и сразу, Мордред.
Улыбка не сползает с лица Гавейна. Он явно доволен таким исходом. Доволен тем, что его покидали по тронному залу, и что два раза чуть не убили.
Доволен, потому что он оказался в самом выгодном положении.
МОЕ ТЕЛО…
ОНО ИЗРЕЗАНО МЕЧАМИ ДО НЕУЗНАВАЕМОСТИ…
СКОЛЬКО ОРУЖИЯ ДЕРЖАЛИ ЭТИ РУКИ…
Этот рыцарь был не самым простым и среди себе подобных его выгодно отличало крайне искусное владение луком. Мало кто мог выпускать стрелы так же, как делал это Гавейн.
Когда он разжимал руки, взорвавшиеся рукояти все же порезали его ладони, лишив былой хватки, но подарив исходный материал.
В левой его руке появился длинный, почти во весь рост лук…
В правой — сверкающая стрела, зажатая меж средним и указательным пальцами.
