2. Борьба за реалистическую эстетику
Особой заслугой Монтескье в эстетике является стремление подойти к искусству с позиций, близких материалистической теории познания, хотя последовательным сторонником ее он не был. Монтескье полагал, что искусство в конечном результате есть следствие взаимодействия человека и природы, существующей независимо от человека; человек же, являясь частью природы, зависим от нее.
Монтескье был решительным противником объективно-идеалистической эстетики Платона, теории искусства Августина Блаженного и Фомы Аквинского. Он полагал, что искусство не может быть связано с потусторонним миром, с миром платоновских идей или христианского бога. Не удовлетворяла Монтескье и эстетика рационализма, связанная с именами Декарта и Буало. Французский просветитель верил в силу разума и в этом смысле не мог оспаривать классицизм, но он подчеркивал, что человек не только мыслит, но и чувствует, что разум невозможен без чувств и что «бесчувственного» искусства принципиально не существует. Поэтому в вопросах эстетики Монтескье был ближе к англичанам Бэкону и Локку, нежели к французу Декарту. Не вследствие «врожденных» идей и не по велению бога, а в силу своей организации человек восхищается красками, звуками и т. д. В этом смысле Монтескье готов вслед за Леонардо да Винчи возносить хвалу человеческому глазу. Вот почему в трактате «Опыт о вкусе в произведениях природы и искусства» Монтескье заявляет: «Будь наше зрение более слабым и туманным, потребовалось бы меньшее количество орнаментов и большее единообразие в составных частях архитектурного целого. Наоборот, если бы наше зрение было острее, а сознание способно воспринять сразу больше предметов, то в произведениях архитектуры потребовалось бы увеличить количество орнаментов. А если бы наш слух был похож на слух некоторых животных, пришлось бы изменить многие музыкальные инструменты. Я прекрасно знаю, что соотношение между предметами сохранилось бы; однако, в силу того что изменилось бы соотношение между предметами и нами, те из них, которые при данных обстоятельствах производят на нас известное впечатление, перестали бы его производить. И так как совершенство в искусстве заключается в том, чтобы представить вещи в форме, наиболее способной доставить нам удовольствие, пришлось бы внести изменение в различные виды искусств, поскольку изменился бы способ, посредством которого можно было бы получить максимум удовольствия» (14, стр. 739).
Таким образам, мыслитель связывал возможность художественного творчества с наличием у человека органов чувств, дающих ему представление о действительных процессах. Сам процесс творчества превращался в разновидность познания вещей и явлений. Я пейзажист, ибо воспроизвожу с помощью кисти картины природы. Не будь леса, художник не сумел бы рассказать о лесе на своем полотне. Чем лучше воспринят лес, тем удачнее он воспроизведен. Натюрморт возможен только потому, что имеются определенные вещи. Через познание этих вещей осуществляется их изображение. Без реальной физиономии человека не существует портретной живописи. Портрет человека — это его копия. Чем лучше освоен подлинник, тем выразительнее его копия. «Душа создана для того, чтобы мыслить, т. е. чтобы наблюдать, мыслящее же существо должно быть любознательным» (14, стр. 740).
Итак, мышление — это наблюдение, это умение на основе опыта делать выводы и умозаключения. Монтескье поэтому считал, что человек, лишенный наблюдательности, игнорирующий природу, жизнь, не может стать подлинным художникам. Вместе с тем художник не эмпирик, регистрирующий происходящее. В искусстве эмпирическое органически сочетается с рациональным. Описательство вне рациональной обработки чувственных данных в состоянии породить лишь натуралистическую пародию на действительность. Ярким обличением натурализма звучат слова французского просветителя: «Мысль называется обычно глубокой, когда за высказанным она раскрывает много невысказанного и сразу позволяет понять вещи, для усвоения которых потребовалось бы прочесть множество книг» (14, стр. 741).
