1. Знаток искусства, мастер художественной прозы
Монтескье — замечательный знаток искусства; именно ему поручили статью по эстетике в «Энциклопедии» Дидро — Даламбера, в которой участвовали самые выдающиеся представители французской мысли.
Монтескье изучил искусство, в первую очередь архитектуру, скульптуру и живопись, во время своих путешествий. Он знал произведения художественной литературы всех времен и народов. Немногие могли сравниться с Монтескье в знании философии искусства. Он написал меньше по эстетике, чем Вольтер, Руссо или Дидро, однако его суждения о вкусе, об отдельных видах и жанрах искусства, о познавательной роли искусства, значении искусства в общей системе воспитания ничуть не уступают по меткости и глубине лучшим творениям просветителей XVIII в. Вот почему вызывает недоумение отсутствие даже упоминания имени Монтескье в таких основательных трудах по истории эстетики, как книга К. Гилберт и Г. Куна (см. 38), вышедшая в Лондоне и завоевавшая благодаря своей оснащенности фактами широкую популярность.
Заслуга Монтескье как теоретика искусства прежде всего в том, что он подходил к искусству не с заранее намеченными формальными установками и принципами, а конкретно-исторически. Так, трактуя о прекрасном, французский просветитель обращался к творчеству Паоло Веронезе, к произведениям Рафаэля и Корреджо; целый ряд своих эстетических обобщений он основывал на творчестве Микеланджело; к определению категории возвышенного мыслитель пришел при изучении в Риме архитектуры собора святого Петра, пропорции его купола и стен.
А как хорошо знал Монтескье Гомера и Вергилия, Корнеля и Расина, Лафонтена и современных ему авторов комедий! В трудах Платона и Аристотеля, Гоббса и других философов-материалистов Монтескье отыскивал рациональные суждения о происхождении искусства и путях его развития. Он один из немногих правильно понял знаменитого французского историка и эстетика Жан-Батиста Дюбо, автора «Критических размышлений о поэзии и живописи» (1719 г.) (см. 31). Монтескье ценил в Дюбо критика Платона, человечность, интерес к простым людям.
Но Монтескье не только теоретик искусства, он вместе с тем сам большой писатель. Как мастера художественной прозы его можно сравнить с такими корифеями его времени, как Вольтер, Руссо и Дидро. «Персидские письма» Монтескье, как уже было сказано, отличаются высокими художественными достоинствами; по образности, искрящейся веселости, изящному остроумию, тонкой иронии они приближаются к такому шедевру мировой литературы, как «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле[3], «Персидские письма» глубоко поучительны, но без дидактизма. Апеллируя в них к здравому смыслу и в то же время не увлекаясь резонерством, автор действует на человеческие эмоции. Французский мыслитель не просто порицает аристократический Париж, он негодует, возмущается; он не довольствуется тем, что называет Париж самым чувственным городом, городом утонченных удовольствий, но тут же констатирует, что для «удовольствий» одних голодают другие.
Написанные аристократом, «Персидские письма» предназначены не для аристократии. Они демократичны и с точки зрения содержания, и по стилю, в них много от народной поэзии, от фабльо, от средневековых фарсов, исполняемых на площадях; во всяком случае простолюдин скорее мог понять их, чем произведения демократа Руссо.
Большими художественными достоинствами отличаются и научные исторические, и теоретические труды Монтескье. В его «Размышлениях о причинах величия и падения римлян» политические деятели Сулла, Помпей, Цезарь, Август, Тиберий и другие представлены ярко и убедительно, их характеристики дышат иронией; о Цезаре, например, французский просветитель как бы нечаянно замечает: «…этот необыкновенный человек обладал такими великими достоинствами, не имея ни одного недостатка, при многих пороках…» (14, стр. 94). Характеризуя Октавия, Монтескье неожиданно сообщает, что любовь солдат он возбудил своей… природной трусостью.
Труд Монтескье «О духе законов» богат бытовыми картинами из жизни разных народов. Свои логические доводы он иллюстрирует многочисленными фактами, взятыми из личных наблюдений. Чего стоит, например, опубликованное в этом произведении «Почтительнейшее заявление инквизиторам Испании и Португалии», полученное якобы в письме от анонимного автора!
