Монтескье - страница 26

Французский король, рассуждает Монтескье в «Персидских письмах», — самый могущественный государь в Европе. У него нет золотых россыпей, как у испанского короля, но у него значительно больше богатств, чем у всех других королей, ибо он без зазрения совести грабит своих подданных, ведет несправедливые войны для грабежа других народов, производит мошеннические финансовые операции. Французский король, иронически пишет просветитель, с одинаковой гениальностью управляет и своей семьей, и своим государством. Он награждает тех, кто служит Франции, и тех, кто наиболее успешно перед ним лакействует, причем последних он предпочитает первым.

Если в «Персидских письмах» Монтескье критикует деспотизм при помощи конкретных фактов и иллюстраций как из прошлого, так и из современной ему действительности, то в труде «О духе законов» он пытается теоретически разоблачить деспотизм как никуда не годную, порочную систему независимо от личных качеств того или иного деспота. Ни в одном из деспотических государств, заявляет он, не существует никаких законов. Однако и при наличии законов они реально были бы сведены к нулю, так как в них нет учреждений для охраны этих законов. Неограниченный монарх, как правило, передоверяет свою власть льстецам и негодяям, которые думают не о благе отечества, а о своем личном обогащении. Что же касается самого деспота, то он настолько привыкает к угодничеству, лести и невежеству, что теряет все благородные черты и превращается в низкое, аморальное существо, движимое животными страстями. В деспотическом государстве, заявляет Монтескье, человек, которому все его пять чувств постоянно говорят, что он — все, а прочие люди — ничто, естественным образом ленив, сластолюбив и невежествен. Деспотический режим, доказывает французский просветитель, — это террористический режим, который знает один путь — путь устрашения граждан. Вот почему Монтескье приходит к выводу, что деспотизм непрочен.

В XIII главе пятой книги «О духе законов» Монтескье сравнивает деспотическое правление с обычаем дикарей Луизианы, которые, желая достать с дерева плод, срубают дерево под самый корень. Так действует и деспотическое правление, само подрубающее ствол, на котором оно держится.

Феодально-деспотическому режиму Монтескье противопоставляет конституционно-монархический или республиканский режим и подобно Локку развивает компромиссную теорию разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, действующие изолированно друг от друга. Монтескье был убежден, что, если монарх будет управлять, не вмешиваясь в судебные функции, а законодательные органы будут только издавать законы, но не управлять страной, все основные сословия феодального общества будут удовлетворены, в частности буржуазия перестанет быть врагом аристократической знати. В этом вопросе Монтескье подобно Локку ориентировался на так называемую Славную революцию 1688–1689 гг. в Англии, основанную на классовом компромиссе между буржуазией и феодально-аристократической властью. О таком компромиссе мечтал Монтескье и для Франции. Сама по себе теория разделения властей играла во времена Монтескье известную прогрессивную роль, ибо в какой-то мере ограничивала судебную и законодательную власть монарха. Но по существу она страдала коренным пороком, так как фактически вела к уничтожению единства государственной власти, делала исполнительную власть независимой от законодательных органов и по сути дела бесконтрольной, а законодательные органы превращала в учреждения, которые могли издавать законы, но не имели права следить за их исполнением. Между отдельными властями возникали конфликты. Теория разделения властей — типичный образец компромисса французского просветителя.

Столь же умеренный и компромиссный характер носили попытки Монтескье принципиально разграничить монархический и деспотический режимы. В республике, уверял Монтескье, господствует принцип добродетели, в монархии — принцип чести, а для деспотического режима характерен принцип страха. К. Маркс в письме, опубликованном в «Deutsch-Franzosische Jahrbucher» (1843 г.), резко критикует Монтескье за это утверждение. «Принцип монархии вообще, — пишет Маркс, — презираемый, презренный,