«Животные лишены тех высоких преимуществ, которыми мы обладаем, но зато у них есть такие, которых нет у нас. У них нет наших надежд, но нет и наших страхов; они подобно нам умирают, но не сознают этого; большая часть их даже охраняет себя лучше, чем мы себя, и не так злоупотребляет своими страстями, как мы» (14, стр. 165).
И люди, и животные, рассуждает Монтескье, подчиняются законам, которые не ими созданы, т. е. объективным законам. В качестве единичных разумных существ люди создают в обществе искусственные законы. Однако законы вселенной— законы особого рода. Их никто не в состоянии изменить по своему произволу. Законы природы — это правила, выражающие отношения между различными движущимися телами. Законы природы выражают постоянство в изменениях.
Деист Монтескье бесстрашно заявляет, что даже господь бог подчиняется законам природы и не в состоянии от них отказаться или вступать с ними в конфликт.
«Непрерывное существование мира, — пишет он, — образованного движением материи и лишенного разума, приводит к заключению, что все его движения совершаются по неизменным законам и, какой бы иной мир мы себе ни вообразили вместо существующего, он все равно должен был бы или подчиняться неизменным правилам, или разрушиться. Таким образом, дело творения, кажущееся актом произвола, предполагает ряд правил, столь же неизбежных, как рок атеистов. Было бы нелепо думать, что творец мог бы управлять миром и помимо этих правил, так как без них не было бы и самого мира» (14, стр. 163).
Подчиняя бога закономерностям природы, Монтескье наносил существенный удар не только теологии, но и телеологии, т. е. религиозному учению о целенаправленности всех явлений природы, якобы реализующих некоторую божественную цель.
Монтескье был сторонником причинного рассмотрения всех процессов действительности. Он следовал в этом отношении за материалистом Демокритом, утверждавшим, что все имеет свои причины и из ничего ничто не возникает. Само собой понятно, что взгляды Монтескье на причинность вступали в противоречие с его деизмом, т. е. с признанием бога первопричиной вселенной.
Признав первичность материи и вторичность сознания, установив объективную связь явлений, Монтескье с логической неизбежностью должен был поставить вопрос о том, каким путем и насколько верно познает человек окружающий его материальный мир. Вот почему в трудах французского просветителя серьезное внимание уделяется теории познания.
В XVIII в. среди церковных деятелей была широко распространена объективно-идеалистическая теория познания Платона в интерпретации «отца церкви» Августина. Платон утверждал, что в человеческом теле, как в темнице, находится в заточении вечная душа. Когда-то эта душа пребывала в потустороннем мире. Поэтому если человек что-то знает, то это означает не что иное, как воспоминания его души о пребывании в сверхчувственном мире. Знание — это воспоминание, утверждали платоники. Что касается конкретных вещей и явлений материального мира, то мы, по Платону, не можем сказать о них ничего достоверного; мы обладаем только «мнениями» об этих вещах. Да и какой интерес знать вещи, если по своей сущности они лишь копии потусторонних идей. Августин переделал теорию познания Платона на христианский лад. Он уверял, что мы рождаемся уже с готовыми идеями о боге и чудесах. Средневековый схоласт Ансельм Кентерберийский придумал даже особое «доказательство бытия божия», основанное на том утверждении, что якобы заложенное в нашей голове понятие о боге свидетельствует о существовании бога и что поэтому идеальное знание предшествует реальному знанию и совпадает с верой. «Король схоластов» Фома Аквинский не отрицал частичной способности людей познавать окружающие их предметы, но он всегда добавлял, что в конечном счете всякое познание возможно только с помощью бога.
Просветитель Монтескье решительно отрицал религиозно-идеалистические догмы. Он строил свою гносеологию на признании объективного существования природы в пространстве и времени. Действуя на человека, природа вызывает в его сознании различные представления о действительности. Отсюда подлинное знание есть предметное знание. Оно идет извне, от природных вещей и явлений к человеку как части природы. Монтескье прежде всего признает
