Монстры Лавкрафта - страница 17

Моя слава опережала меня. Кажется, что все, кто умел читать газеты, уже прочитали о моих подвигах в Пенсильвании. Они знали все – как я проник в Благотворительную ассоциацию рабочих, как помог двум десяткам экстремистов из этого кровавого союза отправиться на виселицу, дав необходимые показания. В зависимости от общественных убеждений люди считали меня то образцом общения и справедливости, то трусливым подлецом, от которого не стоило ждать ничего хорошего. По их улыбкам и насмешкам было ясно, кто какой точки зрения придерживался. Еще одной темой для разговоров стало и то, что я недавно изрешетил местного скотопромышленника в «Длинном стволе».

Октавия спровоцировала беспорядочное шествие ненастоящих господ, пожиравших глазами скандально известного Пинкертона, чистой воды бульдозера из Старых штатов.[22] Но дедукция – это метод для снобов в высоких цилиндрах и дорогих пальто. Меня кормили ноги и шестизарядный револьвер. Я отметелю твоего брата или подкуплю твою мать, если это будет необходимо, чтобы найти тебя и собрать своих железных человечков. Ходили сплетни, что я даже на Папу Римского могу покуситься. Что, по сути, было не большим преувеличением, поскольку меня никогда не впечатляло такое идолопоклонничество.

Затем последовала череда знакомств – Тэйлор Хэкет, очкарик, владелец бара «Эйч» и ранчо; Нортон Смит, который носил копию дорогого костюма и работал в сфере добычи золота; Нэд Кейтс, Боб Танни и Гарри Эдвардс, уважаемые инвесторы золотодобывающего предприятия Смита и Рута; все сияют и хохочут, оголяя зубы. Восточная триада. Я спросил у них, приняли ли они жертву Господина, но кажется, меня никто не понял, и мне пришлось уступить, а они натянули свои восковые улыбки. Хикс был одиночкой. Я на это надеялся.

После того как бокал опустел и вновь наполнился, как из рога изобилия, низшее сословие начало закругляться. В него входили: Филмор Кавана, журналист из газетенки какого-то маленького городка, которая недавно закрылась и оставила его без средств к существованию; Далтон Бамонт, помощник и нелюбимый двоюродный брат шерифа Мертага; Джон Браун, покрытый морщинами член городского управления, которому нравилось, когда сосут большие пальцы его ног и обмазывают перламутром прямо перед лицом бога и всеми остальными; Майкл Пирс, некогда популярный французский поэт, который теперь канул в неизвестность и шел к ранней смерти, судя по сильному кашлю и кровавым пятнам на расшитом носовом платке. И многие-многие другие. Я не стал даже пытаться сосредоточиться и просто старался пить, не расплескивая.

Они даже не разговаривали по-нормальному. Звуки больше походили на шум потревоженного улья. Я с трудом пробрался сквозь потоки людей в этом большом озере всеобщего тренькания…

– …да придет к свету бедный Джейк. Попомни мои слова, его смерть не останется безнаказанной.

– Лэнгстон уехал сеять урожай в Чайнатаун. Ужасный позор…

– Сначала Холмс, теперь Стивенсон. Мерзко, мерзко…

– …Древний орден Гибернии еще воздаст этому проклятому Молли Мэгуайрсу. Несомненно. По мне так пора повесить еще парочку этих северных ублюдков…

– …Уэлш потратил все на черных. В них все еще осталось что-то животное. Хуже красной чумы…

– Два года, Нэд. Хорошо, пусть даже три. И железная дорога окупится, а я получу свой процент. Калифорнию уже всю измерили и поделили, друг мой. А мы будем проводить независимые операции в грязи. Те, кто работает по ночам, не читают молитвы…

– …Барнум, ради бога! Скажите ему кто-нибудь…

– Ненавижу цирк. Там стоит невыносимая вонь. И эти чертовы клоуны мне тоже не нравятся…

– Нет. Лэнгстон умер…

– …ударил ее в шутку, потерся об нее в одежде, и эта сука взяла мой…

– Маллен? Хикс? Ничего не знаю, да мне и плевать. Столько времени прошло, столько прошло…

– Черт возьми! Да он курит опиум в лагере «Сороковая миля». Это последнее, что я слышал…

– Вместе с профессором? Я думал, он переплыл пруд…

– Дорогуша. Наивное дитя. Как сказал Лорд Бодлер:

Тебе, Владычица, тебе, моя Мадонна,

Воздвигну я алтарь в душе, чья скорбь бездонна.[23]

– Мало ему было меня уволить. Он еще и плюнул мне в лицо, мерзкий тип…