После ужина, усевшись в кресле, Элиа упоённо продолжал рассказывать:
– Рим – это единственный европейский город, в котором дворцы и виллы в большинстве своём находятся в частных руках. Причина тому – выборная монархия Ватикана: с каждым новым папой, к власти приходила новая семья: Теофилакты, Кресцентии, Паллавичино, Орсини, Колонна, Делла Ровере, Борджиа, Боргезе, Массимо, Каэтани, Барберини, и.т.д.
Именно Элу, как одному из членов семьи Делла Ровере, было поручено вести реконструктивные работы в базилике святого Петра, и он выбрал для этих целей одного из самых лучших специалистов в этой области – мою дорогую мамочку.
Маме не терпелось поскорее приступить к работе, и они договорились, что через два дня она переберётся в Ватикан.
Наступила моя очередь делать заявление. И, если честно, то я понятия не имела с чего начать, и как объяснить своей родительнице, почему я остаюсь. К моему удивлению, мне на выручку пришёл никто иной, как сам Марко.
Он сообщил собравшимся, что крайне заинтересовался проектом, который я готовила для Токио. Он решил, что ему отныне просто жизненно необходима такая толковая помощница, как я. И, что теперь, когда я работаю на него, я двадцать четыре часа в сутки должна быть на связи с шефом.
Особой радости на лицах Эла и его жены, я почему-то не увидела. Скорее наоборот, на лице Ирене промелькнуло… что это? Жалость? Сочувствие?
Позже, после того, как мужчины оставив нас, вышли в сад чтобы выкурить по сигаре, Ирене пригласила меня на разговор, проводив в роскошную библиотеку, состоящую из восемнадцати тысяч томов, некоторые из которых были датированы аж ХV1 веком.
Просторное помещение было уставлено предметами искусства, унаследованными от родителей Марко. На стенах висели портреты предков, в основном со стороны матери, которые начиная с X1V века жили во Флоренции.
– Выходит, дом принадлежит Марко? – бестактно брякнула я.
– Совершенно верно, – улыбнулась Ирене. – Нам приходится жить на два дома, после того, как с Марко случилась трагедия. Его нельзя оставлять одного. А так, как мы его ближайшая родня, вот и переезжаем то туда, то сюда, а то и в Сиену, где у Марко есть огромное фамильное поместье. И, кстати, о Марко, я и хотела с вами поговорить.
– А, что с ним не так? – невольно насторожилась я.
– Да всё так, – поспешила успокоить меня Ирене, – просто, Марко и так всегда отличался весьма суровым и крутым нравом, а после случившегося четыре года назад, и вовсе слетел с катушек. Ему ничего не стоит оскорбить, унизить человека. Вы не представляете, за те два последних месяца, что он в Риме, у него сменилось девять сиделок.
Ну, отчего не представляю, – хмыкнула я про себя.
Тем временем, Ирене продолжала:
– Марко очень несдержан, и я, просто очень беспокоюсь за вас, моя дорогая. Подумайте хорошенько, прежде чем окончательно согласитесь работать на него. Поверьте, если он говорит, что вы нужны ему двадцать четыре часа в сутки, то это и означает, что вы будете постоянно при нём, без сна и отдыха. Готовы ли вы? Решать в любом случае вам.
– Не беспокойтесь, Ирене. Я вполне могу за себя постоять. Если вашему родственничку вдруг вздумается меня обидеть, то поверьте, его будет ждать весьма неприятный сюрприз. Грубо говоря – войдёшь без стука, вылетишь без звука!
– Ну что же, – улыбнулась Ирене, – в таком случае добро пожаловать в наш дурдом, дорогая. И прошу, ничему не удивляйтесь. Если, вам понадобится какая-нибудь помощь, можете смело обращаться, мы всегда вам поможем.
Я была ей очень благодарна. Милая Ирене напоминала мне сестру, о которой я всегда мечтала. Побродив по дому ещё немного, мы вернулись в гостиную, где я заметила на себе пристальный взгляд вернувшегося из сада Марко. При первом же удобном моменте, он шепнул:
– Готов поспорить, что Ирене убеждала вас бежать без оглядки от такого "монстра", как я. А то, чего доброго ещё покусаю, ведь так? – ехидно улыбаясь то ли вопросительно, то ли утвердительно, произнёс он.
– Почти. Вообще-то, она просила меня – "монстра", не обижать вас – несчастного беззубого инвалида, прикованного к креслу. А то, ещё, – по её, Ирене словам, вы, чего доброго так испугаетесь, что побежите без оглядки на своих двоих ногах – тем же тоном отрезала я.
