Марко пытливо оглядывал поочерёдно то меня, то Альдо, его явно развлекала вся эта ситуация.
Первым опомнился Альдо:
– Клаудия, детка, как я рад тебя видеть. Каким ветром тебя занесло в наши края?
Графиня мучительно раздумывала, как ей воспринимать его слова – как радость, или оскорбление?
– Альдо, я тоже рада тебя видеть. Марко позвонил, и пригласил меня погостить. А ты ведь знаешь, что я ни в чём не могу ему отказать. «Стоило ему только пожелать, и я уже здесь», – произнесла она, пылко глядя на Марко. Затем взгляд её переместился на меня:
– А это кто с тобой? А, полагаю, это и есть, та самая американка? – она с таким пренебрежением произнесла это слово, словно говорила о какой– то просто невероятно противной гадости.
Увидев молчаливую поддержку в глазах Ирене, я поспешила занять своё место за столом. Рядом со мной уселся и Альдо.
Постукивая длинным, выкрашенным в ярко-красный лак в том помады ногтем по бокалу с вином, Клаудия продолжала меня внимательно изучать, и, если честно, я уже еле сдерживалась, чтобы ей не нахамить.
Но тут на помощь пришла Ирене:
– Энди, дорогая, вы с Альдо отсутствовали весь день, где вам удалось побывать?
– Ой, я просто в восторге, – начала рассказывать я.– Альдо отвёз меня в палаццо Колонна, и провёл полную экскурсию по всему дворцу. Я столько всего узнала! Князь просто невероятный рассказчик!
– Ага, – буркнул Марко, – он горазд рассказывать сказки.
Услышав слово "сказки", маленькая Эсме, сидевшая за столом, оживилась. С восторгом глядя на Альдо она спросила:
– Ух ты, я люблю сказки. А, мне, ты, их расскажешь?
Все сидящие за столом буквально прыснули смеху.
– Боюсь, малышка, что сказки этого дяди не для детских ушек. Он, их большей частью, сочиняет для взрослых барышень, вроде Энди, которые по глупости, им верят, – не унимался Марко.
Альдо не отвечал, а только с интересом смотрел прямо в глаза Марко.
Я решила прийти на выручку своему новому другу:
– Ну, должна признаться, он не больший сказочник, чем некоторые сидящие за этим столом, – я выразительно посмотрела на Марко, давая ему понять, что и он не честен со своими близкими.
Марко, который в этот момент пил вино, поперхнулся. Он долго не мог прокашляться, исподлобья зло взирая на меня. Я почувствовала, как Альдо с благодарностью сжал мою руку под столом.
Затянувшуюся тишину прервал кристальный голос Клаудии:
– Андреа, (Это она ко мне?) а вы не скучаете по дому? Как долго вы собираетесь прогостить здесь? -
Мадам явно раздражало моё присутствие в доме Марко, и она была бы рада от меня поскорее избавиться.
– Видите ли, я здесь по особому настоянию "его светлости", – не могла отказать себе в ехидстве я. – Он, мой работодатель, и требует, чтобы я все двадцать четыре часа в сутки, была рядом с ним, на тот случай, если вдруг ему чего-нибудь понадобится, и тогда, я тоже, не смогу ему отказать! – Я в точности повторила фразу, которую до этого произнесла сама Клаудия.
В глазах женщины я увидела неприкрытую враждебность, похоже она искала способ оскорбить меня. Ну что же, я не ошиблась, следующей её фразой было:
– Знаете, Андреа, когда, я смотрю на вас, то у меня отчего-то возникает ассоциация с ковбоями, сеном, музыкой "кантри", пастбищами.
Мадам грубо намекала, что я – деревенщина, и мне не место за одним столом с таким "цветом аристократии", как они.
Ладно! Сама напросилась! Я набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила:
– А у меня, глядя на вас, возникает ассоциация с величайшими полотнами итальянских мастеров, например, с "Джокондой" Леонардо да Винчи.
Клаудия чувствовала себя польщённой, ещё бы, я сравнила её с самой дорогой и знаменитой картиной!
– По– вашему, я так же хороша и загадочна? – приподняв бровь, кокетливо поглядывая на Марко, спросила она.
– Нет, так же похожа на трансвестита!
Пытаясь скрыть смех, Альдо резко закашлявшись, вскочил с места, и схватив меня за руку, со словами:
– Cara, уже поздно, мне пора уходить. Вы не проводите меня? – вытащил из комнаты.
Глава 12
Всю дорогу до машины, Альдо трясся от гомерического хохота. Надо признать, что и я от него не отставала, особенно, когда уже буквально выбегая из гостиной, услышала, как маленькая Эсме громко спросила:
