— О, явились не запылились. Что на этот раз? — сказала с усмешкой, недовольно сложила руки на груди. — Сапоги-скороходы? Скатерть-самобранка? А может быть, волшебная палочка, как у Гарри Поттера? Мы тут сами знаем, как нам жить, понятно?!
— Мессир, позвольте мне… — обратился к мессиру Азазелло. — Должок, дорогая вы наша. Мы прибыли забрать то, что больше вам не принадлежит.
— Какой еще долг? Ага, нашли дурочку! Я у вас кредитов не брала!!! — озлобленно закричала Украина.
— Коровьев, объясни даме, — сверкнул клыком рыжий демон.
Мужчина в клетчатом подобострастно улыбнулся:
— Как же… Как же… Припоминаете, как вы кричали «Продам душу!», ползая в обесценившихся деньгах. Я, бросив все свои неотложные дела, явился, помог вам справиться с последствиями, а теперь, когда нужно платить, вы изволите капризничать. Нехорошо…
Бегемот тут же подхватил игру и осуждающе зацыкал:
— Ай-яй-яй, как некрасиво!
Уязвленная молодая женщина подскочила.
— Вот, значит, как вы мне помогли! Спасители чертовы! Конечно, нашли слабую, напали скопом, поиздевались, а теперь отдавай им душу! Как я вообще могла рассчитывать, что кто-то решит за меня мои проблемы? А вот вам, а не душа! — и победоносно протянула кукиш.
— Я знал, что этим закончится, — огорченно протянул Бегемот. — С женщинами так всегда, стараешься, из кожи вон лезешь, и все ей не так.
Властный господин вдруг взмыл на несколько метров над своим конем и мягко опустился на землю. Он подошел к оцепеневшей Украине и тихо произнес:
— Не нужно бояться. Больно не будет. Обещаю.
Украина, почувствовав неизбежное, заплакала, как дитя. Воланд мягко обнял ее и, поглаживая рукой по шелковистым длинным волосам, заговорил:
— Ну-ну, не нужно драматизировать. Ты же и так свою душу всегда без внимания оставляешь. Зачем она тебе?.. Вчера была душа, сегодня нет, в твоей жизни от этого ничего не изменится.
— А зачем она вам? Это же моя душа!!! — отстранилась она.
— Пойми, милая, единственное, чем мы сейчас можем быть полезными, это изолировать все самое лучшее, что у тебя есть, от твоей дурной головы. Иначе ты сама себя уничтожишь. Ты страдаешь от опасного расстройства, ты расщеплена на клочки, мучаешься от раздора внутри тебя самой, колотишься в бреду, ставишь сама себе капканы, ищешь средства, чтобы сводить концы с концами, и загоняешь себя в долговую яму… Мы должны сохранить то, что еще живо в тебе, мы должны забрать твою душу — тех, кто умеет прощать, тех, кто сохраняет знания, тех, кто творит что-то новое. Ты же не хочешь, чтобы мрак взаимной ненависти, невежества и посредственности поглотил тебя всю?
— Не-е-ет! — запричитала стройная, как березка, женщина, вновь припав к груди высокого господина.
— А что будет, если и эти люди окончательно разочаруются в своих жизнях и перестанут заниматься своим делом? Часть из них уже сейчас озлобляется, готовясь идти друг против друга с оружием в руках, если флаг другого цвета или если другой язык, забывая о том, что их сталкивают лбами те, кто не отвечает ни за что. Люди перестают делать то, к чему имеют призвание, потому что не видят перспектив. Ну подумай, что будет, если ты вся станешь такой?..
Длинное платье из натурального льна шлепало подолом от ледяного ветра, охватившего вздрагивающую женскую фигурку. За ней черной нерушимой скалой возвышался широкоплечий господин, которого холод как будто обходил стороной.
— Куда ты заберешь мою душу? И что мне останется? — подняла наконец голову Украина.
— Твоя душа перенесется в параллельную реальность, где ей не будут мешать бюрократия и коррупция, где ее больше не потревожат политические распри и выдуманные проблемы. Она заслужила право самостоятельно принимать решения, свободно творить и самоорганизовываться. Ты сможешь ее вернуть, когда будешь готова снова ее принять и перестанешь игнорировать ее существование. Твоя душа навсегда останется твоей, что бы ни происходило и где бы она ни находилась. Тебе останется лишь подготовить почву для ее возвращения.
— Хорошо, — шмыгнула носом его заплаканная собеседница, желая поскорее покончить с неприятной обязанностью.
