Они спрашивают, как поживает хомяк, я отвечаю, что он в порядке, часто ходит гулять и интересовался, как у них дела.
Я ничего не упустил? Вам пока все ясно?
By, смертельный враг Чена по игровым автоматам, никогда не тренируется. Он медитирует. Он один из немногих, кто практикует дзэн в видеоиграх. By медитирует до абсолютной пустоты сознания, после чего сливается с автоматом. Когда на него снисходит, что он – часть автомата, автомат – часть его, а нереальность игры – это всего лишь иллюзия, игра начинает жить своей жизнью. By играет вне объективного сознания.
Глупцы скажут, что видеоигры – не самая подходящая сфера для дзэна, однако у By другое мнение. Все сферы одинаковы.
Чен пытается добиться личной славы, By алчет духовного развития. Он настолько органично вливается в мир игр, что способен обменяться сознаниями с машиной и начать управлять человеком снаружи.
Благодаря постоянной медитации By – на редкость спокойный человек. Он умудряется источать спокойствие и невозмутимость даже во время стычек в галерее. Это положительно влияет на большинство людей, с которыми By приходится сталкиваться, и людям он нравится.
Иногда, чтобы набраться позитивных вибраций, одинокие люди в галерее становятся поближе к нему.
Если бы By случайно узнал, что Чен, вопреки духу противоборства, тренируется дома, он бы не имел ничего против.
By хорошо готовит, но ест очень простую пишу, даже иногда постится. В данный момент он варит рис, а потом снова будет медитировать.
Когда у меня водились деньги, я купил себе драм-машину. Машина – это здорово, ей можно указывать, что и как делать, а вот с известными мне барабанщиками так не получится.
Сейчас я уже больше не национальный герой и нуждаюсь просто чудовищно. Я не могу позволить себе даже газету, поэтому никогда не знаю ни дня недели, ни положения на Ближнем Востоке. Я пытался смотреть телевизор, но не выдержал. Когда телик сломался, я был просто счастлив, одной головной болью меньше – меня не арестуют за ворованное кабельное ТВ. Все подряд утверждают, что кабельной полиции не существует, но было бы очень символично, если бы один из их фургонов чудом материализовался прямо у меня под дверью.
Все мои знакомые бедны как церковные мыши, у всех постоянно нет денег, за исключением небольшого пика во время выплаты пособия, когда все спускают жалкие двухнедельные гроши в пабе и, может быть, даже кутят и закупают какой-нибудь еды.
Фрэн предлагает мне поесть, я ей за это глубоко признателен.
– Мне бы у тебя научиться красть в магазинах, – сетую я. – Но я боюсь влипнуть.
– Ну и что, если влипнешь? – спрашивает Фрэн. – Не конец же света, правда?
– Нет, но выйдет безумно неловко.
Мы едим, и это необычное событие на время отвлекает мои мысли от напастей. По радио министр предупреждает борцов за мир о том, что, заберись они на военную базу, дело может кончиться стрельбой.
Городской совет Мертона сообщает, что упраздняются школьные обеды.
Через две недели после статьи Иэна два человека одновременно рапортуют в местную газетку, что благодаря публикации вылечились от затяжных болезней. Эти люди выражают мне личную признательность.
Еще четыре письма, и ко мне присылают журналиста.
– Как вы обнаружили, – спрашивает он, – что молоко потенциально ядовито?
Я отвечаю, что не имел об этом ни малейшего понятия, а выяснил методом проб и ошибок. На следующий день в газете появляется статья под заголовком ВДОХНОВИТЕЛЬ АНТИМОЛОЧНОЙ КАМПАНИИ ИДЕТ В НАСТУПЛЕНИЕ.
Джун получила этот заказ благодаря своей осмотрительности. Ее наниматели – очень уважаемые люди, им не нужна огласка. Их постоянное агентство безнадежно провалило заказ на убийство антимолочника, поэтому они наняли Джун. Она требует запредельной оплаты, но ее результативность и осмотрительность того стоят – лучше не найдешь.
Но Джун уже поняла, что ее жертва залегла на дно и не живет по адресу, который указали клиенты. К счастью, ей под силу не только уничтожение, но и обнаружение, поэтому она предлагает выследить антимолочника. Разумеется, за это она требует отдельной, тоже запредельной, оплаты, но заказчикам не хочется задействовать лишних людей в таком незамысловатом, на первый взгляд, деле, и они соглашаются.
