– Ясно.
– На кухню? – подал голос Олег.
– Погоди. Слушай, милая, а ты где вообще жила? Что ты помнишь?
– Я в деревне жила. Там лошади были, – сообщила Женя, подумала и добавила: – Много.
– Много лошадей?
– Раньше было, – пояснила Женя. – А теперь остался только… Ну, дом, где лошади живут. И они там лежат все в таких… – Женя руками показала, «в каких». – Я увидела, испугалась и убежала.
– Давно это случилось?
– Давно. Холодно было, – Женя почувствовала, что может переиграть, и добавила: – Осенью.
– И где же ты все это время?..
Женя неопределенно помахала в воздухе руками.
– По-разному, – сказала она. – Так… Со всякими. Меня гонят все. Говорят, рыжая. А я что, виновата?! На себя бы посмотрели!
– Успокойся, – попросил Главный. – Все, больше тебя никто обижать не будет. Считай, ты дома. Умница, что пришла. Кстати, откуда? С какой стороны?
– Оттуда, – Женя махнула рукой, как давеча в магазине.
Главный шевельнул бровью в сторону Олега.
– Мы нашли ее прямо на Московском проспекте. В магазине женской одежды. На склад забралась.
Главный озабоченно посмотрел на Женю.
– Ты читать умеешь? – спросил он с некоторой опаской.
– А чего тут уметь? Там платья были нарисованы, я и зашла.
– Что вот тут написано? – Главный толкнул по столу к Жене толстую растрепанную тетрадь с надписью «Амбарная книга». Ниже кто-то вывел от руки неразборчивыми каракулями: «Сведения по движению продуктов за весенне-летний сезон». Женя для порядка несколько раз пробежала текст глазами справа налево и слева направо, потом обиженно надула губы и отвернулась. Представление начало ее утомлять. Теплый железный «макаров» так и просился из-за пазухи в руку.
– Там действительно платья нарисованы, – вступился за Женю Олег. – На витрине.
«Какие ты еще слова знаешь?» – подумала Женя. Олег уже не пугал ее. А вот Главный – весьма. Похоже, он здорово боялся грамотных людей. Хотя одного такого Женя видела несколько минут назад выходящим из его кабинета. Или каждый умеющий читать проходит здесь какую-то проверку? На «тупость»? На лояльность? На знание фамилии этого хмыря, который на портрете?
– Жалко, что ты не умеешь читать, – вздохнул Главный. – Ничего, мы тебя научим.
– Я способная, – заверила его Женя.
– Нам очень нужны люди, которые умеют читать. И считать. Ладно, девочка, все образуется. Ты теперь среди друзей, и все у тебя будет хорошо. Кушать хочешь?
– Очень.
– Сейчас организуем. Слушай, Олег, занялся бы, а? Походи с ней, покажи, как мы живем, познакомь с кем надо. И заодно реши там с общежитием, с пайком, ну, все формальности.
– Мне еще до вечера в патруле, Андрей Николаевич.
– А заместитель у тебя на что?
– Понял. Сделаем.
– Ну вот и все, девочка. Пока что до свидания. Выйди на минутку, хорошо? Олежка сейчас тебя догонит.
Женя безропотно встала и вышла за дверь, размышляя о том, что Дымов с идеей разведки прогадал. Ничего она здесь не узнает и не поймет. Здесь творилось нечто загадочное, но чтобы уяснить его суть, пришлось бы основательно вжиться в организованный Главным мирок. Только одно сейчас было для Жени ясно – как именно Главный оказался главным. Так же, как Сан Сеич завербовал объездчиков. Лаской. Исключительно лаской. Главный действительно хотел «тупым» помочь. Жалел их, оберегал, всячески оглаживал – не столько текстом, сколько интонациями. К тому же он и сам выглядел не шибко-то умным, что тоже, наверное, сыграло ему на руку.
«Ладно, потолкаюсь тут до вечера, – решила Женя, закрывая за собой дверь в кабинет. – А там видно будет. Только бы в баню не погнали. Куда я тогда пистолет-то засуну? Вообще, напрасно я его взяла. Эту братию голыми руками передавить можно. Не такие уж они и страшные».
«Референт» стоял в приемной, оживленно потирая руки.
– Ха-ха! – воскликнул он. – Поматросил ее наш Олежка и бросил! Что, прошла любовь, завяли помидоры? Ничего, не переживай! Слушай, рыжая, пойдем, я тебе одно место покажу. Там хорошо. А потом накормлю. Пошли?
Женя слегка подпрыгнула, занимая удобную позицию, и влепила «референту» свой коронный – с разворота пяткой в глаз.
Из кабинета на шум выскочил Олег. Миновал Женю, будто ее и не было здесь, обогнул стол и уткнул ствол автомата «референту» в ухо. Тот что-то пробормотал, но даже не пошевелился. Видимо, кувырок через стол окончательно вышиб из бедняги всякое желание проявлять инициативу.
