– Вот тебя не боюсь, – сказала она тихонько. – Вообще здесь никого не боюсь. Разве что здорового вашего опасаюсь – уж больно у него вид заторможенный. И этого еще психопата белобрысого.
– Ты ему правильно врезала, – поспешил заверить Гош. – Я бы на твоем месте то же самое сделал. Хотя нет, я в свое время за такие фокусы между глаз стрелял.
– Ми-лый! – усмехнулась Женя. Слово это вырвалось у нее очень естественно. – Да я в первый же день – четверых. Всех, сколько их на меня полезло, столько и… Они и не ждали. Уроды. Да и я не ждала.
– Ф-фух… Хватит, – попросил Гош. – Даже представить больно.
– Они ведь поначалу такие лапушки, – Женя никак не могла остановиться. То ли раньше об этом никому не рассказывала, то ли хотела именно с Гошем поделиться. – Ну, ты помнишь, наверное. Добрые, ласковые, открытые. На, выпей, на, закуси. Как дела? Пошли с нами… А в глаза надо смотреть. Прямо в глаза. Внимательно. И тогда все понятно становится. Я еще как-то пыталась отбиться, все не могла себя заставить выстрелить. Ты же сам, наверное, прошел через нечто подобное, должен понимать. Все мы прошли.
– Все прошли, – отозвался Гош, кивая. – Все.
– Ускакала, как леди Годива, в одной кожанке, – пожаловалась Женя. – Вот в этой самой. Вот здесь пистолет и был, – она хлопнула себя по левой стороне груди. – Во внутреннем кармане. Сумела руку вырвать. Хорошо, патрон в стволе оказался. У меня с тех пор всегда патрон в стволе. И ты знаешь… Я много позже только поняла одну вещь. Это же так просто – взять и нажать на спуск. Это же не ножом резать, верно? Но до чего трудно в первый раз!
Гош неопределенно шевельнул бровью. Ему в первый раз было нетрудно. Конечно, сначала он пытался отогнать свою невольную жертву, запугать ее. Но оказалось, что это без толку. Ему не оставили выбора. А злобы на весь свет у него хватало, чтобы не миндальничать с тем, кто пытается тебя забить ломом. И кто еще пару часов назад сам от чистого сердца подарил тебе собственный автомат.
Злоба из Гоша поперла буквально на первой же минуте осознания себя в новом мире. Откуда пришла эта первобытная ярость в момент, когда естественнее всего было либо заливаться горючей слезой, либо глупо таращиться по сторонам, он так и не вычислил. То ли детская психическая травма сказалась, то ли глубоко запрятанный комплекс неполноценности. То ли и то, и другое сразу. И много.
– Если бы хоть один из них сумел, успел – все, мне был бы конец, – продолжала Женя. – Именно конец. Он самый. Бр-р… Я бы просто сломалась. А так… Повезло.
– А зиму ты как пережила? – поспешил сменить тему Гош.
– В деревне. Километров сто отсюда. У меня же Малыш, ему условия нужны. Стойло, корм. Ничего, перезимовали там с одним. Странный он был. Вроде бы «урод», но такой… блаженный. Совершенно не злой. Слушался меня, как ребенок. И довольно смышленый. Я поэтому сначала как-то не поняла, что он «урод», а потом уже привыкла. Но все равно по весне ушла. Решила, дура, в Москву прорваться и всем тамошним показать, где раки зимуют. Ха! Только «винторезом» и отбилась. Да чудом еще. Хорошо, у «уродов» прицельная дальность метров сто, не больше, из чего бы ни стреляли.
Гош подумал, что Женя преувеличивает. У тех «уродов», с которыми имел дело он, прицельной дальности не было вовсе. Равно как скорости по пересеченной местности, тормозного пути и многих других жизненно важных тактических характеристик. Или москвичей кто-то специально натаскивал?
– И все-таки к Москве придется идти, – сказал он. – Ты же не хочешь оставить все как есть?
– Вот именно так и нужно, – возразила Женя. – Пусть сами вымрут. Потом, в городах все равно жить теперь невозможно. Воду из пожарных колодцев черпать? С крысами за жратву воевать? Покорнейше благодарю. Я тебе скажу, что надо. Ранчо, вот как у вас. Скотину. Лошадей – обязательно. Хорошо бы еще справочник по агротехнике и семена. Команду сколотить из нормальных людей и крестьянствовать. «Уроды» сунутся – поубивать. Только так и выживем. Ничего, вырасту большая, может, рожу еще. И все по новой закрутится. Не помирать же, верно?
– «Уроды» тоже будут рожать, – заметил Гош. – Вся Тула по весне беременная ходила.
